Его руки жадно гладили ее тело, освобождая от мешающей одежды. Джильда ощутила спиной прохладу простыни.
Шеридан приподнялся и сбросил с себя одежду. Джильде уже приходилось видеть его почти обнаженным — маленькие плавки практически ничего не скрывали. Но теперь все было по-другому. Теперь он принадлежал ей весь, до последнего дюйма. Весь для нее.
Шеридан прильнул к Джильде, и на лице его заиграла знакомая до боли и такая желанная улыбка. Но все же она была совсем другой — абсолютно лишенной наигрыша. И только для нее и ни для кого больше. Приподнявшись на локте, он гладил Джильду свободной рукой и, продолжая губами ласкать грудь девушки, с тихим восклицанием вошел в нее.
Она, часто задышав, развела в стороны ноги и тесно прижалась к нему, дрожа от нахлынувшей страсти.
Шеридан… Джильда чувствовала в себе его умиротворяющее, сильное присутствие. Ее руки лежали на спине мужчины, и она приподнималась со стонами, следуя его первым медленным и осторожным движениям.
Джильда наслаждалась силой Шеридана, а он безоглядно погружался в ее мягкое тепло. Отдаваясь ему, она следовала за ним, а он, захватив ее, брал и давал одновременно и чем больше брал, тем сильнее хотелось ему отдавать. Но вот настал момент, когда он подошел к порогу, не в силах больше сдерживаться.
Шеридан страстно желал, чтобы девушка разделила его чувства, и ощущал, как она все теснее прижимается к нему, как вместе с ним приближается к вершине, как с криком растворяется в экстазе…
Прошло немало минут, прежде чем Джильда смогла успокоить сильно бьющееся сердце и обрести способность снова ясно мыслить и соображать. Шеридан навалился на нее всей тяжестью своего сильного тела, но когда попытался подняться, она с тихим стоном пригнула его голову к своей груди, и он остался лежать, не двигаясь. Положив одну руку ему на грудь, Джильда чувствовала тяжелые толчки его сердца.
— Я же очень тяжелый, — нежно проговорил Шеридан, смеясь, но Джильда продолжала удерживать его, не давая лечь рядом.
— Если ты всегда так делаешь, то к сорока годам истощишься!
— Но мне еще нет сорока, — озорно усмехнулся мужчина, и она тотчас поняла, что он имел в виду, потому что Шеридан снова взял ее, не менее страстно, чем в первый раз, двигаясь все быстрее и прижимая ее к себе все крепче и крепче.
Незаметно пролетели два часа. В номере пробили часы, и Джильда вспомнила, когда они вернулись в отель. Ей было так хорошо лежать в объятиях Шеридана. Это было настоящее счастье.
Приподнявшись на локте, он посмотрел на свою возлюбленную, охваченный нежностью и гордостью одновременно. И тут с его губ сорвалась фраза…
— Теперь мне будет гораздо легче с тобой работать.
Секунда текла томительно долго — секунда ледяного молчания. Затем Джильда решительным движением сбросила с себя его руку и буквально вылетела из постели.
— Но… — Он обескураженно посмотрел на нее. — Как… Что ты делаешь?..
Вопрос был излишним. Что делала Джильда, было предельно ясно. Она одевалась, и Уорд воочию убедился в том, что женщины тоже умеют мгновенно одеваться, особенно если кипят от гнева.
Но… я только хотел… я только… — Шеридан и в спокойном состоянии не отличался красноречием, а тут и вовсе растерялся и впал в отчаяние.
— Теперь я прекрасно понимаю, чего ты хотел и чего ты добился! — От злости Джильда шипела, как рассерженная кошка. — Ты захотел поиграть, получить удовольствие да заодно приручить исполнительного директора, чтобы обрести власть на съемочной площадке. — Она кинулась к двери, потом остановилась и разъяренно бросила в лицо поникшему Шеридану: — Но прежде чем я покончу с вами, мистер Уорд, вам придется ждать подачки из моих рук.
С этими словами она направилась в свой номер, а Шеридан остался сидеть на кровати, обхватив голову руками. Да, это был не дурной сон. Это было нечто хуже. Явь.
5
Шеридан проснулся в холодном поту. Мозг сверлила навязчивая мысль: «Это был страшный сон!» Не его любовь с Джильдой, а то, что последовало потом.
Увы! Уорду потребовалась всего одна секунда, чтобы сообразить — нет, к несчастью, все это не было сном.
— Дьявольщина! — громко произнес он, и его голос гулким эхом отозвался от стен номера.
В этот момент зазвонил телефон. Шеридан вздрогнул от неожиданности.
Ага, это наверняка Джильда — осознала, что была не права, и хочет извиниться за вчерашнее. Конечно, он ее простит, она была настолько потрясена его пылкой страстью, что сама не помнила, что говорила.