В больнице, уступая неотразимому упрямству Джильды, врач неохотно сообщил ей диагноз: «Легкий тепловой удар и выраженное физическое и психическое истощение». Вначале врач не разрешил ей навестить Шеридана. Но она проявила львиную напористость и в конце концов ее пустили в палату, где, прикованный к постели, лежал ее возлюбленный.
— Мне ничего иного не остается. — Джильда тяжело вздохнула. Этот вздох относился в равной степени к состоянию Шеридана и к необходимости сегодня же звонить в Голливуд, чтобы поставить шефа в известность о болезни Уорда.
Она дождалась, пока Миллер откричится в свое удовольствие и успокоится.
— Мистер Миллер, нам ничего не остается, как отменить съемки в Марокко, на Бали и в Сардинии. Без Уорда там нечего делать, а он прикован к больничной койке.
— Понятно, но я надеюсь, что вы к ней не прикованы, поэтому возвращайтесь немедленно на место!
— Но…
— Если вам дорога ваша работа, то садитесь в машину и возвращайтесь на свое рабочее место — и хватит дискуссий, выполняйте! Ясно?
— Яс… — На противоположном берегу океана уже бросили трубку.
Шеридан пришел в замешательство, когда Джильда сообщила ему эту неприятную новость.
— Ты не вправе так со мной поступить. Я смогу преодолеть свое состояние, но для этого необходимо, чтобы ты была рядом. — Он попытался наигранно улыбнуться — мол, мне все нипочем, — но вышла только жалостная гримаса, при взгляде на которую у Джильды навернулись слезы.
— Я вернусь через несколько дней. — Девушка прижала руку к сердцу. — Тогда мы все приведем в порядок. Ладно?
— Ладно. — Бесстрашная улыбка словно приклеилась к лицу Шеридана, хотя глаза его стали точно такими же влажными, как у нее…
Миллер, сидя за своим письменным столом, излучал очарование рыбы, пролежавшей несколько лет в морозильнике.
— …что касается Уорда, то, поскольку он выбыл из съемок, на этом основании я его увольняю без предупреждения!
— Без предупреждения? — Взбешенная Джильда, не веря своим ушам, уставилась на шефа. — Вы… Вы этого не сделаете! Это было бы просто неприлично! Шеридан не виноват в том, что не может участвовать в съемках. В суде вы не сможете привести никаких оснований для его увольнения!
— Параграф семнадцатый, пункт «а» нашего договора с Шериданом Уордом гласит о том, что я имею право в любой момент, не объясняя причин, уволить его с работы. Можете почитать, но можете поверить мне и на слово.
Джильда поверила на слово. Такой человек, как Миллер, шагу не сделает, не обеспечив себе надежный тыл. Она тут же повисла на телефоне, пытаясь связаться с Шериданом. Ей сказали, что в больнице его нет, но Джильда решила, что это ошибка — просто она плохо поняла медицинскую сестру, изъяснявшуюся на ломаном английском. Женщина дозвонилась в отель, и Пибоди объяснил ей, что Шеридан уехал, куда и с какой целью — неизвестно. «Он был более чем расстроен», — добавил режиссер. Джильда начала догадываться, что она не первая, кому Миллер сообщил о своем решении.
В то время, когда Джильда беседовала по телефону с Пибоди, Шеридан, проклиная все и вся, мчался на такси в аэропорт. Телеграмма, которую он получил от Миллера, была любезной и вежливой: «ВЫ УВОЛЕНЫ! ОСТАЛЬНЫЕ СЕРИИ МЫ ОТСНИМЕМ БЕЗ ВАС!» Черт бы побрал этого продюсера!
В аэропорту Уорд купил билет на первый попавшийся самолет — это был рейс на Рим. Так же случайно купил он в киоске свежий номер «Лос-Анджелес таймс».
На странице, целиком посвященной Голливуду, были описаны планы Миллера относительно его сенсационной картины о суперагенте. Там не только было сказано, что исполнительный директор остается прежним, но и то, что второй блок серий включит в себя эпизод кораблекрушения, а третий блок будет сниматься в Новой Зеландии уже с новым исполнителем главной роли.
«К черту Миллера! — подумал Шеридан. — К черту Джильду!»
Через три дня ему уже страстно хотелось послать к черту и Рим! Он уполз сюда, чтобы скрыться от коллег, которые его знали и с которыми он не хотел делить позор своего поражения. Шеридан подумывал о том, чтобы убраться в такое место, где он мог бы спокойно зализать раны и благополучно обо всем забыть. Но тут же ему пришлось признаться самому себе, что придется найти такой медвежий угол, где нет американских газет, со смаком описывающих, за что и как уволен Шеридан Уорд и какую роль в этом сыграла исполнительный директор Джильда Лоуренс. К черту всех продюсеров Голливуда! К черту Джильду… Ах, да, об этом он уже успел подумать… Ну ничего, я пошлю ее к черту еще раз! Ей от этого ни жарко, ни холодно.