— Мистер Миллер, я увольняюсь! — Джильда бросила на стол продюсеру газету, полную слухов об участии мисс Лоуренс в увольнении Шеридана Уорда. — Прошу уволить меня сразу же, с сегодняшнего числа! Вы не только выгнали Шеридана против моего желания, вы выставили меня в ложном свете перед прессой и самим мистером Уордом. Я уверена, что вы приложили к этому руку! Реклама любой ценой!
Резким движением Миллер смахнул газету в мусорную корзину.
— Вы не можете уйти сегодня, даже если у вас есть на это веские причины. Параграф двенадцатый, пункт «а» нашего договора о найме вас на работу. Почитайте сами — у вас нет оснований верить мне на слово.
Джильда прочла договор; она обязана отработать до окончания съемок второго блока серий картины. Девушка пыталась разыскать Шеридана, но он словно в воду канул. Она узнала, что из Каира Уорд вылетел в Рим, но дальше следы его терялись. В прессе появились сообщения, что Шеридану отказал его агент, что Уорд объявил о своем банкротстве и так далее и тому подобное в том же духе. Короче, машина сплетен набирала обороты.
Джильда позвонила Уильяму Дэвису, агенту Шеридана. Дэвис объяснил Джильде, что не порывал с Шериданом, но где обретается ныне бывший супергерой суперсериала, он не знает.
До сих пор ей казалось, что в открытости голливудского общества, проводящего почти все свое время в сплетнях и в котором все знали все обо всех, есть нечто порочное. Теперь выяснилось, что в этом имеются и свои положительные стороны. Три недели спустя позвонила ее подруга-сценаристка и сообщила, что разыскиваемый ею Шеридан Уорд уже целую неделю живет на своей вилле.
Джильда безуспешно пыталась дозвониться на виллу — никто не подходил к телефону. Тогда она решила устроить возле виллы засаду (а почему бы и нет?) в рабочее время, которое ей оплачивает Миллер. В конце концов, она лично считает себя уволенной. И действительно, после многих томительных часов ожидания бывший телевизионный Джеймс Бонд появился у дверей своего жилища, где его и настигла Джильда.
Шеридан решил придерживаться в своем поведении с Джильдой заранее разработанного варианта «А»: он бросает на нее испепеляющий взгляд. «Мне очень жаль, но нам не о чем говорить».
Так он и поступил. Джильда подавила вспыхнувшую было ярость.
— Черт возьми, Шеридан, ты можешь послушать меня хотя бы пять минут? Я тебе все объясню.
Он поднял левую бровь.
— Что ты еще хочешь? Ты с самого начала была против моего участия в фильме. Теперь ты получила то, что желала. — Он опустил левую бровь и поднял правую. — Кроме того, не стоит верить исполнительному директору, особенно если ложишься с ним в постель. — Уорд распахнул дверь. — Если хочешь знать, ты с самого начала напоминала мне надутую от сознания собственной важности индюшку.
Шеридан ушел в дом, захлопнув дверь перед носом Джильды. Разозлившаяся девушка представила себе, как она поджигает эту халупу и та сгорает дотла, разумеется, вместе с ее обитателем.
Кипя гневом, Джильда все же ограничилась возгласом: «Идиот!»
Она прыгнула в свою машину и, выписывая по дороге причудливые зигзаги и оставляя на асфальте черные полосы, понеслась домой. «Если этот кретин думает, что пройдет какое-то время и он сможет снова прилипнуть ко мне — это после того, как он даже не захотел меня выслушать, — пусть не надеется. Я сумею укоротить ему руки. И не только руки…»
8
Никаких серий, никаких съемок, никакой виллы. «Как все просто», — с горечью думал Шеридан. Не помогали и воспоминания о далекой чайной плантации, которую он купил практически одновременно с виллой, чтобы перевезти кусты чая на уютный маленький участок у виллы в Малибу-Бич.
Нет виллы, нет престижа, нет денег — и даже нет предложений других ролей. Так что Шеридан почти все время проводил в своем маленьком красивом домике наедине со своей тоской и холстом и красками — ему даже удалось продать несколько своих картин местной галерее. Мир плох, а женщины в нем и того хуже!
Джильда между тем училась извлекать выгоду из знакомств в сплетничающем обществе Голливуда. Как-то она узнала о благотворительном вечере в пользу детей-сирот, который собиралась устроить Бренда Колвин-Кафф, известная светская львица, в своем имении у Каньона. Джильда тотчас села за телефон и, позвонив Бренде, напомнила ей, что они вместе были на праздниках и вечерах в Малибу-Бич, Беверли-Хиллз и Марина-дель-Рей.
— Конечно, конечно, я помню и вас и эти замечательные праздники, дорогуша! — затараторила Бренда Колвин-Кафф, хотя по голосу было ясно, что она не имеет ни малейшего понятия о том, что за человек ей звонит. — Что я могу сделать для вас, моя милочка?