Он лихорадочно размышлял, что делать дальше: может быть, сбежать из дома и запереть в нем Джильду? Но в конце концов понял, что этот номер не пройдет, и, опустив плечи, подошел к кухонному столу.
— Вообще-то я не сажусь за один стол с предателями — не важно, мужчины они или женщины.
Джильда широким жестом показала ему на стул напротив, и Шеридан тяжело опустился на него.
— К тому же у меня нет охоты разговаривать с людьми, по милости которых я лишился работы.
— Единственное, чего ты по-настоящему лишился, — это разума. — Джильда схватила со стола стакан с неопределенным содержимым, понюхала и брезгливо отставила в сторону. — С какой радости, если бы это я выпихнула тебя из сериала, стала бы предлагать тебе роль в другом фильме?
— Все это сплошной камуфляж, — пробормотал Шеридан.
— Я сражалась, как львица в «Лемон энтерпрайзис», чтобы любыми правдами и неправдами выцарапать для тебя роль Винсента.
— Все это я слышал от тебя и раньше…
— Я очень хотела, чтобы ты получил эту роль, Шеридан.
— А я не хочу получить ее. Я вообще не хочу ролей, которые ты мне предложишь или которые тебе нравятся! Лучше я буду торговать своим телом в Венеции.
— Я сомневаюсь, что ты сможешь прожить на пару долларов в месяц…
Лицо его приняло обиженное выражение, и Джильде стало неудобно за свою наглую ложь. Шеридан мог неплохо зарабатывать в Венеции, но, представив такое, Джильда почувствовала укол ревности.
Шеридан пресыщенно и высокомерно вскинул брови.
— Если уж ты против моей воли вломилась в дом, то я попросил бы тебя выбирать приличные выражения и вести себя в рамках…
Ей захотелось пнуть его под столом, но она вовремя удержалась.
— Хорошо, не будем говорить о личном. — Джильда с видимым облегчением откинулась на спинку стула. — Останемся на чисто профессиональной почве. Выясним, почему ты, идиот несчастный, не хочешь сниматься в этом фильме.
— Мне кажется, что «идиот» — не слишком профессиональный термин.
— Отнюдь. — Она упрямо тряхнула головой. — Если ты отклоняешь такое блестящее предложение, то в этом самом профессиональном плане — ты полный идиот. Может быть, отказываешься, потому что это непрестижная роль и ты не сможешь стяжать лавров звезды — и ты не соглашаешься на просто приличную роль. Это означает, что в профессиональном плане ты действительно идиот, потому что великий актер, да что там актер — просто приличный человек вырастает не из пустого кривлянья, а из умения и стиля.
— Если подходить с твоими мерками, то я должен бы стать великим актером Голливуда, но…
— Вот в этом твоем «но» и заключается вся соль. Из-за этого «но» ты и находишься здесь. — Увидев, что он вскочил, Джильда указала рукой на стул. — Сиди!
— С меня довольно! — Шеридан кинулся к двери на веранду и попытался открыть засов, но ему помешала догнавшая его Джильда. — Немедленно оставь меня в покое, — крикнул он, дрожа от гнева. — Я не возьму твою роль, даже если ты будешь платить мне за нее миллионы!
— Я не собираюсь этого делать! — Джильда бросилась за ним.
Шеридан выбежал в спальню и постарался открыть окно, чтобы выпрыгнуть на улицу.
— Это ты думаешь только о деньгах!
Она оттащила мужчину от окна и подставила ему ножку, когда он рванулся к другому окну.
— Ни за какие деньги ты не сможешь купить себе любовь и друзей!
— Это точно. — Шеридан попытался вырваться в гостиную.
— Зато будешь страдать от одиночества и наживешь врагов в высшем обществе.
На этот раз Уорд добежал до окна.
— Почему ты не хочешь сниматься в фильме? — Джильде удалось оттащить Шеридана от окна. — Тебе нечего бояться в новом фильме — там не будет головоломных трюков и нервотрепки, это совершенно нормальный фильм, который вполне отвечает твоему образу, да ты просто оживишь сценарий своим участием! — Она крепко держала Шеридана за рубашку. Материя затрещала, и он, оказавшись снова за спасительной дверью, попытался захлопнуть ее перед носом Джильды.
— Я никогда… — Он решил обернуться к Джильде, посмотреть на нее и погрозить ей пальцем, но дверь резко захлопнулась. Палец хрустнул, и Шеридан взвыл от боли.
— Последняя сцена фильма просто великолепна! — Глаза Джильды горели воодушевлением. — Главный герой умирает в мужском туалете.
На мгновение Шеридан забыл о сломанном пальце.
— Где?
— В фешенебельном мужском туалете, в стиле грядущего века!
— Это круто меняет дело! — Он извлек палец из-под створки двери. — Сломан…
Точно так же было сломлено и его сопротивление.