(В понедельник сэр Хамфри Эплби встретился с секретарем кабинета сэром Арнольдом Робинсоном в клубе «Реформ» на Пэлл-Мэлл-стрит и затем сделал соответствующую запись в своем дневнике.
Любопытная деталь: государственные служащие высших рангов, возможно, в силу многолетней привычки делать заметки на полях служебных записок, докладных и тому подобных документов всегда пишут только на полях, даже если на странице ничего не написано. – Ред.)
«Обменялись с Арнольдом впечатлениями о новом правительстве. Его нынешний кабинет мало чем отличается от предыдущего. А мой новый «парнишка» очень быстро привыкает к правилам игры.
Прощупал Арнольда насчет американского посла. По слухам, в последнее время он слишком часто встречается с ПМ.
Арнольд подтвердил сам факт, но умолчал, чем вызваны эти встречи – оборонными или торговыми соображениями. Его очень беспокоит возможность утечки информации, поэтому делается все, чтобы члены кабинета пока об этом не знали.
Я пришел к выводу – уверен, правильному, – что речь идет и об обороне, и о торговле, то есть о закупках новых аэрокосмических систем.
Такой контракт значительно укрепит позиции ПМ – еще бы, всего две недели спустя после избрания! Конечно, переговоры велись многие месяцы, однако лавры, очевидно, достанутся новому премьер-министру. За контрактом стоят четыре с половиной миллиарда долларов и немало новых рабочих мест в Мидлендсе и на северо-западе. К тому же в неустойчивых избирательных округах – какое совпадение!
Исключительно ценная информация! Из слов Арнольда я понял, что ПМ было бы крайне неприятно, если бы какой-нибудь гипотетический министр ненароком «раскачал англо-американскую лодку». Человек за бортом! Фактически крах карьеры еще одного министра. Причем весьма стремительный.
Именно поэтому я уже позаботился, чтобы Вейзель (Фрэнк Визел. – Ред.) получил копию счета на закупку в США новых компьютеров для Уайтхолла. Конечно, официально получить он его не мог: такие документы не рассылаются. Но сейчас, полагаю, надо воспользоваться случаем.
Поручил своему секретарю засунуть счет в бумаги подальше, чтобы Вейзель наткнулся на него не сразу. Пусть испытает удовольствие от проделанной работы.
(Бернард Вули присоединился к сэру Хамфри и сэру Арнольду на чашечку послеобеденного кофе, когда они сидели за рюмкой послеобеденного бренди. – Ред.)
Я поинтересовался мнением юного Бернарда о нашем новом министре. Он им очень доволен. Я тоже. Хэкер, не моргнув глазом, проглотил наживку с подготовленным расписанием встреч и как миленький проработал субботу и воскресенье над содержимым шести красных кейсов. Полагаю, много времени на его приручение не потребуется.
Главное – побыстрее отвадить министра от этой бредовой идеи с открытым правительством, заметил я Бернарду. В ответ с удивлением услышал, что он, видите ли, полагает, будто мы все ратуем за эту идею. Не поспешил ли я с его назначением? Ему еще очень и очень многому надо учиться.
Пришлось объяснить: мы хотим назвать Белую книгу «Открытое правительство» только потому, что трудную проблему легче всего обойти, поставив ее в заголовок. Там она никому не мешает.
Во всяком случае, закон обратной зависимости гласит: чем меньше человек собирается сделать, тем больше он должен об этом говорить!
Но Бернард спросил:
– Что, собственно, плохого в открытом правительстве?
Я не поверил своим ушам. Арнольд же принял это за милую шутку. Иногда я сомневаюсь, нашего ли он полета птица. Может, лучше подыскать ему что-нибудь попроще, вроде Комиссии по армейским захоронениям?
Арнольд с присущей ему четкостью формулировок указал Бернарду на явное противоречие в самом словосочетании «открытое правительство».
Однако Бернард продолжал упорно твердить, что граждане демократического общества имеют право знать.
В сущности, они имеют право и не знать, разъяснили мы ему. Знание влечет за собой ненужные сложности и чувство вины. В незнании же кроется некое достоинство.
– Господин министр требует открытого правительства, – помолчав, заявил он.
Временами у меня создается впечатление, будто годы учения прошли для него даром.
Я заметил, что не всегда можно давать людям то, чего они требуют. К примеру, виски – алкоголику.
Арнольд же совершенно справедливо добавил, что, когда люди не знают, что делается, они не знают, что делается неправильно.
Дело тут даже не столько в защитном механизме функционеров. Бернарду следовало бы уже понять: помогая своему министру очутиться в глупом положении, он оказывает ему дурную услугу. Собственно, уже через две-три недели после назначения любой из наших министров превратился бы во всеобщее посмешище, если бы не наше умение сохранять в абсолютной тайне все его намерения.
Бернард – личный секретарь министра. Разве само слово «секретарь» не говорит о человеке, который умеет хранить секреты?!
Затем Бернард, спросив разрешения, поинтересовался моими ближайшими планами. Естественно, я не сказал ему, что Вейзеля ожидает большой сюрприз. Зачем подвергать столь серьезному испытанию его преданность Хэкеру? Вместо этого я спросил, умеет ли он хранить секреты. Он ответил, что умеет.
– Я тоже, – сказал я».
(Хэкер, конечно же, оставался в полном неведении относительно вышеизложенной встречи. – Ред.)
День Гая Фокса.[10] Какое совпадение! В министерстве тоже запахло порохом. Отличная возможность продемонстрировать мудрость парламента и ПЕВ (правительства Ее Величества. – Ред.).
В кабинет ворвался Фрэнк Визел, яростно потрясая каким-то листком.
– Вы видели это! – прокричал он на уровне как минимум четырех тысяч децибелов.
Прекрасно! Значит, ему дают копии всех документов.
– Не всех, – скривился Фрэнк, – а только всякой ерунды.
– Какие именно документы вам не дают?
– Откуда мне знать, если я их не получаю?
Увы, это действительно так, и я толком не знаю, как ему помочь.
(Производственники называют такие случаи «синдромом света в холодильнике»: горит ли он, когда дверца закрыта? Проверить можно, только открыв дверцу, но и это не дает ответа на поставленный вопрос, поскольку тогда холодильник уже не закрыт. – Ред.)
Но Фрэнк, как выяснилось, и не собирался обсуждать эту проблему.
– Они думают, что подсовывают мне никому не нужный хлам. Вот посмотрите, что я нашел! О-ля-ля, теперь мы схватим их за жабры! Да-да, теперь они у нас попляшут: этот сэр – чертов Хамфри и этот мистер сноб – личный, видите ли секретарь, сладкоречивый Вули! – закончил он, угрожающе потрясая листком.
Честно говоря, я не понимал, в чем дело, но страстная обличительная речь Фрэнка была прекрасна. Пожалуй, надо привлечь его к написанию проекта моего выступления на очередной партийной конференции.
Немного успокоившись, Фрэнк рассказал все по порядку. Оказывается, ему случайно попали в руки бухгалтерские счета, оглашение которых может иметь колоссальный политический резонанс. Из них явствует, что МАД закупил тысячу иностранных компьютерных видеотерминалов по десять тысяч фунтов за каждый. Десять миллионов фунтов из кармана английских налогоплательщиков. А сделаны они в США, в Питсбурге!
Дело пахнет крупным скандалом. Хамфри молчит, как в рот воды набрал. Впрочем, меня это нисколько не удивляет: ведь компьютерные терминалы производятся и в моем избирательном округе – Ист-Бирмингеме. Там, как лавина, растет безработица, а министерство административных дел игнорирует британские товары. Возмутительно!
10
«Пороховой заговор», во главе которого стоял Гай Фокс, был устроен католиками 5 ноября 1605 г. с целью убийства короля Якова I. Для этого под здание парламента, куда он должен был прибыть на заседание, подложили бочки с порохом. Заговор был раскрыт. По традиции этот день ежегодно отмечается сожжением пугала и фейерверками.