Господи, неужели ему на самом деле кажется, что мне можно задурить голову такими дешевыми приемчиками?! – Конечно же нет, господин премьер-министр, – с невинным видом возразил он.
– Просто Кабинет должен проанализировать все возможные факторы, только и всего.
Я ухмыльнулся.
– Все возможные? Это что-то новое.
Его это почему-то не развеселило.
– По-настоящему государственные решения требуют времени, господин премьер-министр.
Лично мне, честно говоря, было не совсем понятно, к чему он, собственно, клонит. «Откладывание дела на потом» – старейший трюк в мире. К тому же всем прекрасно известно – чем дольше откладываешь, тем труднее начать! Истина, не требующая возражений…
А затем последовала плохая новость. Взрыв бомбы, иначе не назовешь. Похоже, Хамфри удалось узнать от американского посла – неофициально, само собой разумеется, – что наша отмена «трайдентов» совсем не обрадует Соединенные Штаты. Если, конечно, мы не попросим поставить нам какую-нибудь другую из их ядерных боеголовок.
Сначала я был против. Категорически против! Потому что обязан думать прежде всего о Британии. Но они выдвинули по меньшей мере два существенных соображения. Первое – им нужны надежные партнерские отношения, так как нести бремя ядерной защиты в одиночку, честно говоря, трудновато. Что ж, по-своему, это вполне разумно, но поскольку у нас все-таки остаются «поларисы», то… Впрочем, второе куда как более серьезно – потеря миллиардов долларов в бизнесе и, как минимум, десятков тысяч рабочих мест в американской аэрокосмической промышленности.
Но главное, тем не менее, заключается в следующем: что конкретно мне удастся сделать с противостоянием наших союзников моему великому почину? Я твердо заявил Хамфри, что не имею намерений изменять свою политику. Американцам, увы, придется с этим примириться. У них просто нет иного выбора!
– Как вам угодно, господин премьер-министр, – спокойно ответил он. С вежливым полупоклоном. Но затем продолжил: – Вообще-то мне казалось, что если бы нам удалось не затрагивать проблему с «трайдентами» до вашего возвращения из Америки, это в любом случае помогло бы нам избежать определенных, мягко говоря, неудобств.
Я довольно резко возразил ему:
– Знаете, Хамфри, если такие проблемы возникнут, мне лучше всего обсудить их с американским президентом непосредственно во время нашей личной встречи.
В ответ секретарь Кабинета печально покачал головой.
– В этом-то все и дело, господин премьер-министр. По протоколу, который ни в коем случае нельзя нарушать, повестка вашей личной встречи с президентом Соединенных Штатов должна быть полностью согласована заранее. Ведь беседовать вы будете, надеюсь, не только о личных делах, не так ли?
– А почему бы и нет?
– Почему бы и нет? Хороший вопрос, господин премьер-министр. Дело в том, что… как бы это попроще сказать… Не исключено, что вам просто не о чем будет говорить. А если ваши планы насчет «трайдентов» станут известны американцам раньше времени, то, как мне представляется, произойдут некоторые изменения и в повестке.
– Интересно, какие?
– Вас будет принимать не президент, а вице-президент.
Его слова буквально ошеломили меня. Не президент, а вице-президент? Неужели такое возможно? Я не поверил своим ушам. Может, он шутит? Оказалось, нет. Совсем не шутит…
Но это же нелепо. Просто смехотворно! Более того, похоже на оскорбление. Великой нации! Даже премьер-министра какой-то ср… Ботсваны встречал сам президент США! (Правда, тогда Ботсвана не имела возможности отменить госзаказ на покупку «трайдентов». – Ред.)
Хамфри постарался объяснить ситуацию как можно тактичнее.
– Не сомневаюсь, они проведут это по, так сказать, «мягкому» варианту, господин премьер-министр. Придумают что-нибудь вроде внезапной зубной боли, как было с Никитой Хрущевым. Или катара верхних дыхательных путей, как было с ливанским премьером, или сильного ушиба во время утренней пробежки. Или случайно проспал, как было с…
Он ведь прекрасно понимал, что главная цель моего визита в Соединенные Штаты заключалась в том, чтобы весь мир увидел меня вместе с президентом США. На лужайке Белого дома и внутри него. Я поинтересовался, какой у меня есть выбор.
– В общем-то, никакого, господин премьер-министр – коротко ответил секретарь Кабинета. А затем добавил, что если я хочу, чтобы меня принимал сам президент, то для начала должен забыть об отмене «трайдентов». Хотя бы на время…
Удар ниже пояса. И решать это надо было как можно скорее и желательно напрямую. Лучше всего в ходе моего официального визита. Более удобная возможность представится не скоро. Так что… пусть будет как будет, а там посмотрим.
Впрочем, оставалась еще одна не менее важная проблема: поднимать ли мне вопрос с «трайдентами» в Кабинете или не поднимать. Сэр Хамфри посоветовал мне не торопить события и подождать до возвращения. На случай утечки информации. Возможно, он и прав. Кто-то ведь уже «слил» эту конфиденциальную информацию американскому послу! Вот только кто?
– Послушайте, Хамфри, разве новому ПМ не следует прежде всего показать всем, что он уже за штурвалом, что кое-чего уже добился и что у него твердая рука?
И вот тут секретарь Кабинета преподнес мне по-настоящему хорошую новость. Судя по всему, я все-таки добился того, чего не имел ни один из моих предшественников. За все два с половиной века! Вы не поверите, но ни много ни мало, а… личного повара! Причем, так сказать, за счет заведения. Который будет готовить для нас с Энни, когда нам захочется и когда нам надо. За исключением, конечно, выходных и праздников.
Вот это здорово! Почти как запись в книге рекордов Гиннеса. Значит, я правильно начал и так же буду продолжать. Я – настоящий лидер, и пусть госслужба даже не сомневается в этом! Теперь на Даунинг-10 новые веяния и твердая рука. Только так и никак иначе!
Да, в отношении «трайдентов» моя политика останется прежней. Равно как и мои намерения. Со временем, конечно, посмотрим, но пока… лично я не вижу ничего плохого в том, чтобы отложить решение вопроса до моего возвращения из Америки. Соответственно, я дал Хамфри твердое указание исключить вопрос о «трайдентах» из повестки завтрашнего заседания Кабинета.
– Да, господин премьер-министр. Само собой разумеется, господин премьер-министр, – с готовностью согласился секретарь Кабинета.
3
Обращение ПМ к народу
События сегодняшнего дня вспоминаются, честно говоря, с большим трудом. Мы прилетели из Америки вчера поздно вечером, но когда я рано утром пришел на работу, чтобы переговорить с секретарем Кабинета, оказалось, что мог бы и не торопиться – сэр Хамфри еще не пришел и, судя по всему, сегодня вряд ли появится. Бернард сказал, что особых новостей, равно как и запланированных встреч, пока еще нет. Поэтому мы ограничились обсуждением реакции прессы на мой американский визит и поздравили друг друга с его явным успехом.
«Да, действительно, воспоминания премьер-министра о его возвращении из Соединенных Штатов были несколько туманными. Возможно, из-за разницы в часовых поясах. Во всяком случае, выглядел он, так сказать, „на редкость усталым“.
Бледный, с красными глазами, ПМ пошатываясь спустился по лестнице вниз из своей квартиры и прежде всего заявил, что, как ни странно, толком не помнит, что собственно президент сказал ему там, в Белом доме. Вообще-то совсем не удивительно, поскольку президент тоже был „на редкость усталым“ и вряд ли говорил что-либо достойное запоминания.
Затем Хэкер, часто и протяжно зевая, попросил срочно пригласить к нему сэра Хамфри Эплби, который в отличие от ПМ выглядел „на редкость свежим“. (Потому, наверное, что не принимал участия в вашингтонском визите премьер-министра. – Ред.) Видимо, понимая, что выглядит „не совсем свежим“, Хэкер прежде всего выразил сожаление, что государственным мужам (так политики обычно любят называть сами себя – Ред.) приходится тратить так много времени, разъезжая по всему миру и ведя важные государственные переговоры, что от усталости рано или поздно становятся чем-то вроде „зомби“. А это совсем не безопасно для решения глобальных вопросов, которые могут иметь самое серьезное значение для будущего человечества.