Он принял вид горделивого британца и даже слегка выпятил вперед подбородок.
– Кому-то же надо исполнять свой гражданский долг, господин премьер-министр.
Тут мне пришла в голову удачная мысль проверить теорию Дороти на практике.
– Да, само собой разумеется, – невинно сказал я, – но… как же тогда быть с офисными площадями?
Он довольно кивнул головой.
– Именно об этом мне тоже хотелось бы с вами поговорить. Мы, естественно, не сможем разместить весь требуемый дополнительный персонал на Даунинг-10, но, как мне кажется, нам удастся найти для них несколько свободных помещений здесь у вас, в Номере 10.
Ничего себе? Значит, она, черт побери, и в этом была права!
– Прямо здесь? – как можно более безразличным тоном спросил я.
– Да, здесь вполне можно найти подходящее помещение.
– Ну а зачем же, в таком случае, потребовалось отбирать у моего главного политического советника ее кабинет?
На какой-то момент он выглядел на редкость растерянным.
– Ну… видите ли… вообще-то, если она останется здесь, мы смогли бы разместить пару наших новых сотрудников в ее новом офисе. Ее старом офисе. То есть, ее старом новом офисе…
– Продолжайте, продолжайте, пожалуйста, – поощрил я его, ловко играя с ним, почти как кошка с мышкой…
– Значит, мы договорились? – с надеждой спросил он.
– Нет-нет, пока еще не совсем, – с милой улыбкой ответил я. – Хотя все это звучит весьма интересно. Кстати, у вас имеются иные не менее интересные предложения?
– Да, господин премьер-министр, конечно же, имеются. – Он передал мне какие-то бумаги. – Речь идет о некоторых зарубежных визитах. – Я чуть со стула не упал. – Вам следует рассмотреть их. В практическом плане. Ведь они имеют как политическое, так и государственное значение.
Итак, посмотрим, посмотрим: конференция НАТО, ассамблея ООН, переговоры в Гонконге о будущем колоний, очередное заседание Британского содружества наций в Оттаве, протокольные встречи в Москве и Пекине… Прекрасно. Еще одно подтверждение того, насколько хорошо Дороти знает саму систему и тех, кто управляет ею изнутри. Просто потрясающе!
Впрочем, Хамфри я сказал совсем другое.
– Если меня все это время не будет в стране, не прибавит ли это вам слишком много дополнительной работы?
– Господин премьер-министр, полагаю, лидеру великой державы не помешает лишний раз показать себя на мировой арене.
– Конечно же, не помешает, – с готовностью согласился я. – Но не за счет же секретаря Кабинета! Для начала надо, скажем, несколько уменьшить вашу нагрузку.
Он бросил на меня подозрительный взгляд. В высшей степени подозрительный.
– Ну что вы, господин премьер-министр, в этом нет никакой необходимости. Совершенно никакой, поверьте.
Я постарался как можно искреннее пролить «крокодиловы слезы».
– Как же нет, Хамфри? Есть, конечно же, есть. Я много об этом думал, поверьте. Вы все-таки пока еще и глава государственной службы, разве нет?
Его ответ был, как всегда, уклончивым:
– Да, но вопросами оплаты и материального обеспечения занимается казначейство.
– Зато вы занимаетесь кадрами, назначениями, ну и так далее, и тому подобное. Не многовато ли для одного человека?
Хамфри с пренебрежительным смешком отверг это предположение.
– Ну что вы, господин премьер-министр, нисколько. Практически это вообще не занимает времени. Мелочи, так сказать…
Меня это начинало искренне забавлять.
– Вы хотите сказать, что кадровые вопросы и назначения для шестисот восьмидесяти тысяч государственных служащих – это, так сказать, мелочи?
– Нет, конечно, но в данном случае мы имеем дело с так называемой «делегированной ответственностью», – осторожно ответил он.
– Ах, значит, с делегированной! – радостно воскликнул я. – Ну, в таком случае проблем с делегированием части ваших обязанностей казначейству, надеюсь, не будет?
– Господин премьер-министр, но это же невозможно! – не скрывая раздражения, воскликнул он. – У казначейства и так слишком много власти… э-э-э… извините, я имел в виду, работы.
– Видите ли, Хамфри, – без малейшего сожаления продолжил я, – когда вы занимаетесь кадрами и назначениями такой армады государственных служащих, а казначейство – их оплатой и обеспечением, то разделение функций, согласитесь, становится весьма расплывчатым. А это, на мой взгляд, никак нельзя считать удовлетворительным. Серьезная, знаете ли, получается аномалия. Вы так не считаете?
Хамфри, похоже, увидел в моих словах некую возможность. У него, кажется, даже загорелись глаза.
– Да, господин премьер-министр, считаю. Но ведь в таком случае и мы могли бы взять на себя все вопросы по оплате и обеспечению, почему бы и нет?
Хороший ход, ничего не скажешь. Я сочувственно покачал головой.
– Помимо всех остальных многочисленных забот? Нет-нет, Хамфри, такой жертвенности мы просто не можем допустить.
– Да нет в этом никакой жертвенности! – чуть ли не взмолился он. – С этим вообще нет никаких проблем!
Вот тут мой секретарь Кабинета полностью прав. Возможно, впервые за всю свою жизнь.
– Хамфри, вы слишком благородны, – покачав головой, сказал я. – Хотя мне также предельно ясно, что именно стоит за вашим предложением.
Он посмотрел на меня словно затравленный хорек, которого только что выгнали из его теплой и уютной норы. – На самом деле?
– Да. Вы пытаетесь принести себя в жертву, чтобы избавить своего премьер-министра от лишних хлопот, я не ошибся?
Мой вопрос поставил его в тупик. Он явно не знал, как сформулировать ответ таким образом, чтобы поставить в тупик меня.
– Э-э-э… да, – сначала пробубнил он. И тут же промычал: – М-м-м… нет. – А затем уже более членораздельно произнес: – Вообще-то никакой жертвы тут нет.
Устав от пустого препирательства, я твердо сказал ему «нет».
Однако ему этого было мало. Он хотел услышать конкретные ответы на свои другие предложения. В частности, в отношении нашего «Мозгового банка».
Мой ответ прозвучал приблизительно следующим образом:
– А знаете, Хамфри, чем больше я обо всем этом думаю, тем больше меня тревожит один забавный вопрос: не слишком ли много у вас на тарелке лакомых кусочков? Впрочем, не буду задерживать вас. Не сомневаюсь, у вас и так достаточно важной государственной работы в своем собственном офисе, разве нет?
Он, казалось, не поверил своим ушам. Его просят выйти! Видя его явное замешательство, я решил определить его положение несколько точнее.
– Можете идти, Хамфри. Если секретарь Кабинета понадобится здесь, в Номере 10, его вызовут, не сомневайтесь.
Он медленно встал. Чтобы поправить меня.
– Не если, а когда, господин премьер-министр.
– Да-да, вы правы. Само собой разумеется, когда, – вежливо извинился я. Он, пожав плечами, направился к двери, но… – Кстати, и если тоже, – зловредно добавил я ему вслед.
На секунду сэр Хамфри буквально застыл, затем, почему-то снова пожав плечами, медленно вышел. Оказавшись один, я тут же, пока Хамфри был еще в приемной, связался с Бернардом по интеркому и как можно громче, чтобы секретарь Кабинета тоже услышал, попросил вызвать ко мне сэра Фрэнка. Немедленно!
Вчера сэр Фрэнк был очень занят, поэтому мы поговорили с ним по телефону.
– Слушай, Фрэнк, хотел бы узнать твое мнение. О нашем секретаре Кабинета. Как ты думаешь, не слишком ли много у него на тарелке лакомых кусочков?
Фрэнк, как и следовало ожидать, поспешил заверить меня в том, что Хамфри прекрасно справляется со своими обязанностями, что его потрясающие способности никогда не вызывали и не вызывают никаких сомнений, что у него нет необходимости особенно перенапрягаться и что у него все под контролем. Никаких проблем…
Терпеливо выслушав все это, я заметил, что поскольку секретарь Кабинета одновременно является и главой государственной службы, значит, несет на себе в каком-то смысле слишком тяжелое бремя, то… скажем, не мог бы сэр Фрэнк помочь своему давнему другу. Короче говоря, взять на себя часть его обязанностей. Так сказать, облегчить участь…
Полагаю, читателя не очень удивит тот факт, что после моих слов Фрэнк больше ни словом ни обмолвился о «потрясающих способностях» Хамфри. Вместо этого просто заметил, что хотя подобного рода предложения требуют некоторого осмысления, в этом, безусловно, имеется большой смысл.