…А где-то в далеком Владимирском учебном центре одновременно, независимо друг от друга получили и вскрыли посылки два человека, еще два моих друга.
Один даже не знал, что я его считаю таковым. Это полковник Толмачев, у которого я настолько многому научился, что не мог к нему относиться иначе, чем по-дружески. Опытный и умный, веселый и добрый полковник Толмачев читал краткое письмо, потирая иногда подергивавшуюся щеку — отнюдь не от воздействия вуду, а после контузии в одной из горячих точек планеты, куда был отправлен ограниченный контингент наших войск. Очень ограниченный — несколько человек. Но каких! Обращаясь к своему Учителю, я просил хорошую бутылку коньяку выпить с хорошими друзьями в память об учебе и благодарных учениках, а бутылку водки «Арктика Нордик» оставить в своем знаменитом личном музее, обыгрывая ее происхождение в своей шутливой манере. К примеру — подарок от страшно секретного разведчика — нелегала из числа его учеников, вплотную подобравшегося к глубоководным подледным американским секретам в одной из необъявленных миру антарктических экспедиций, долгое время проживавший в стае пингвинов, признавшим его своим вожаком, как индейцы одного из наших после войны (исторический факт). Или того же героя, пробившегося через стаи озверевших белых медведей-людоедов и застолбившего из последних своих сил стратегически важную для Родины точку на северном полюсе. При этом указанные последние силы ему в самый последний и решающий момент придала выпитая под закуску свежевырезанной медвежьей печенью одна из имевшихся у него в карманах рюкзака двух таких бутылок. Вот вторая, обратите внимание, товарищи курсанты, переданная мне через связника, пароль-отзыв разгласить не могу, извините, гостайна, время не наступило … да… Вот. Учитесь, салаги!
Павел Андреевич, удивленно дернув головой, усмехнулся и сам себе тихо сказал: «Ну, удивил, молодец, а!». А после этого бережно поставил бутылку рядом с остатками контейнера для тайника, изготовленного небезызвестным Масоном, около которых хранились, да, ну не будем о том, что рядом, ладно…
А в это самое время, в другом кабинете, еще один мой друг, действительно тайный, ибо о нас никто никогда не узнал, перечитывал в который раз мое небольшое прощальное письмо.
«Здравствуй, моя незабываемая женщина! Здравствуй, Ирочка! Здравствуй, красавица! Слухи о моей гибели, если они дошли до вас неизведанными тропами, сильно преувеличены. Я, как ты можешь убедиться, читая мои, собственноручно написанные, строки, жив и почти уже здоров. Ты навсегда останешься в моей памяти во всех непередаваемо радостных ощущениях тела и души, которыми щедро одарила меня ярко и всей собою без остатка, до последней клеточки.
Никогда не было у меня таких полных ощущений счастливого полета вдвоем, как с тобой. Это неповторимо, поверь, я сейчас точно не шучу по своему обыкновению.
Я желаю тебе обрести свое счастье. Оно обязательно встретится на твоем пути в виде хорошего парня, и очень скоро, вот увидишь! Дарю тебе на счастье, как талисман удачи, который был у меня в виде монетки — Фортуны, помнишь? — это колечко и сережки. Почему они несимметричные по дизайну? Суди сама: колечко с двумя самоцветными каменьями. Один из них — изумруд, второй — брильянт. Аналогичные и сережки: левая сережка по дизайну — с изумрудом, а правая — с бриллиантом чистой, как твоя душа, воды. Ничего не напоминает, ни с чем не ассоциируется? Вот, правильно, молодец!
А теперь давай вместе осуществим прощальный обряд, я мысленно рядом, учти это! Одень, пожалуйста, колечко. Обязательно с улыбкой. Не переставая улыбаться своими прекрасными губками, вдевай сережки, да не перепутай — я же вижу, волнуешься. Теперь посмотри куда-то далеко вдаль, туда, где я. Помаши рукой с колечком, пожелай мне счастья, как я желаю его тебе. Это счастливое колечко, волшебное, запомни — оно всегда поможет и выручит, будто это я сам. И никаких слез. Хорошо? Все было и остается прекрасно. Так прекрасно как осталось в нашей памяти. Целую, Влад.»
Дочитав очередной раз мое последнее послание, Ира, улыбнувшись, посмотрела вдаль, помахала рукой, прошептав мне пожелание. В ответ на это колечко весело мигнуло ей отблеском моих зелено-серых глаз. Предательская слеза все же скатилась жемчужиной на высоко вздымающуюся прекрасную грудь красавицы, но ни я — на расстоянии, ни девушка этого не заметили, мечтая каждый о своем, но оба об одном…
Эпилог