И так было всегда.
Никто другой так на нее не действовал. Даже тот мужчина, который был ей мужем. На нее нахлынули чувства вины и сожаления. Питер обвинял ее в том, что она мало его любила, что она не любила его так, как любила Джека.
Джилл возмущенно это отрицала. Снова и снова.
Возможно ли, что Питер не ошибся? Неужели это она сама виновата в том, что их брак распался? Джилл сжала кулаки — она не хотела признавать за собой вины. Она была хорошей женой. Хорошей матерью. Она отдавала семье всю свою энергию. Она…
Она никогда не забывала Джека.
Эта истина, в которой она наконец-то призналась себе, была очень неприятна. Питер не слишком сильно ошибся. Джилл считала, что он в своей ревности просто выдумал глупости по поводу ее холодности, но, может быть… может быть, он действительно ощущал ее томление по Джеку?
Это было больно. Очень больно. Если это правда, то она не была честна по отношению к Питеру. И к себе. Если это правда, то она никогда не отдавала семье всю себя.
И теперь, если Джилл не будет крайне осторожной, то окажется в очень неприятном положении. Она призналась себе в этом — и сердце у нее упало. Казалось бы, в отношении Джека осторожность не должна была представлять для нее проблем. Он ее ранил и очень больно. Ей с Джеком от жизни нужны были совершенно разные вещи, у них не могло быть общего будущего. В ее возрасте сомневаться в этом уже не приходится — и в ее возрасте пора прислушиваться не к сердцу, а к рассудку.
Но это она уже тоже пробовала. Она последовала совету рассудка — и к чему он ее привел? Сначала — к тяжелому разводу, а теперь — к процессу относительно опеки над Ребеккой. Ее милая Бекки — что с нею станет, если они разлучатся? Джилл начала захлестывать паника, которую ей удалось подавить только огромным усилием воли. Ей нельзя отчаиваться, никак нельзя!
— Роскошная передача! — сказала Дана, подойдя к ней сзади.
Джилл постаралась спрятать свои тревоги и медленно повернулась к подруге.
— Ты не считаешь, что надо что-то переснять? Даже ту часть, когда я…
— Особенно эту часть! — Дана рассмеялась изумлению Джилл. — Ты все никак не можешь к этому привыкнуть, правда?
— Наверное. — С легкой улыбкой Джилл заправила непослушную прядь волос за ухо. — Я рада, что ты довольна.
— Мы с Тимом подумываем о том, чтобы внести некоторые изменения в передачу. Надо бы обсудить это с тобой и Джеком. — Она взглянула на часы. — Ты не могла бы зайти ко мне в кабинет через…
— Великолепный выпуск, Лэнсинг, — к ним не спеша подходил улыбающийся Джек. — Мне особенно понравилась та часть, где ты обозвала меня гадюкой. Удачная находка.
Джилл рассмеялась:
— Не тревожься, я говорила совершенно искренне.
— Этого я и боялся. — Он повернулся к Дане: — Как ваши впечатления?
— Что все просто здорово! Но я как раз говорила Джилл, что хотела бы видеть вас у себя через час. Нам надо обсудить некоторые изменения, которые мы хотим внести в передачу. Мы с Тимом хотим, чтобы вы оба участвовали в обсуждении.
— Через час? — переспросила Джилл, качая головой и вспоминая о пугающей ее встрече с адвокатом. — Не смогу, Дана. У меня назначена встреча… Слишком важная, я ее отложить не могу. — Она заметила, что у нее дрожит голос, и постаралась взять себя в руки. — Постараюсь вернуться через полтора часа.
Джилл почувствовала на себе вопросительный взгляд Джека, но продолжала смотреть на Дану. Если она посмотрит на него, то обязательно разрыдается. А этого ей вовсе не хотелось — да и ему тоже. Он это ясно продемонстрировал при их прошлой встрече.
Дана снова взглянула на часы.
— Меня это устроит. А как насчет тебя, Джек?
Он невнятно пробормотал что-то утвердительное, и Джилл поспешно попрощалась, не желая, чтобы ее начали расспрашивать.
Джек догнал ее, когда она уже выходила из здания на яркое калифорнийское солнце.
— Джилл, постой!
Она повернулась к нему — и увидела в его глазах вопрос. И озабоченность. Она испугалась, что не сможет сдержаться, и отвела взгляд. Ей никогда не удавалось скрывать от Джека свои чувства, но сейчас ей меньше всего хотелось бы с ним объясняться. И не только сейчас, но и вообще.
Она сделала над собой усилие и улыбнулась:
— В чем дело?
Он нахмурил брови и пристально всмотрелся в ее лицо.
— Я хотел убедиться в том, что с тобой все в порядке.
— Все хорошо, — поспешно ответила она. — Просто я опаздываю, вот и все.
Джек поймал ее за руку и задержал:
— Ты уверена? Больше… ничего?
У нее ком подкатился к горлу. Больше всего ей хотелось бы сейчас уткнуться лицом ему в плечо и высказать все свои страхи и чтобы он обнимал ее и утешал. Только он не сможет ее утешить — и его не будет рядом, чтобы оказать ей поддержку. Он уже ей это продемонстрировал с полной убедительностью.
Джилл высвободила свою руку и вздернула подбородок вверх.
— Да, уверена. И твои вопросы только меня задерживают.
Он отступил на шаг, стискивая зубы.
— Извини, что позволил себе за тебя тревожиться, — напряженно бросил он. — Виноват.
Резко повернувшись, он ушел. Джилл секунду смотрела ему вслед: к ней вдруг снова вернулось все то же томление, лишив ее способности двигаться, мыслить, действовать. Она чуть было его не окликнула — но, вовремя опомнившись, повернулась и бросилась к своей машине.
Где же она? Кажется, Джек задал себе этот вопрос уже в сотый раз за последние минуты. Он тайком взглянул на часы, не желая лишний раз напоминать Дане, что Джилл опаздывает.
Опаздывает уже на двадцать пять минут! Он почти не слушал, о чем говорят Дана и Тим. Джилл не имеет привычки опаздывать. Она всегда была пунктуальна — даже чересчур.
Что-то случилось.
Джек почувствовал это давно, понял по ее глазам, по тому, как она сжимала губы, услышал в ее голосе. Но он позволил своей мужской гордости пересилить тревогу.
Ее холодное равнодушие было вдвойне трудно вынести, если учесть, что всю эту неделю он только и думал, что о ней, о том, какими были ее губы, когда он ее целовал, — и о том, как ему хотелось бы снова это сделать.
Ему не следовало уступать соблазну и сладости ее поцелуя. Джек сердито нахмурился. Он ведь дал себе слово, что не даст ей снова вывернуть его наизнанку…
— Извините за опоздание! — Джилл стремительно вошла в кабинет Даны. — Моя встреча затянулась, а потом я попала в ужасную пробку. — Она секунду помедлила, а потом уселась на первый же свободный стул — как раз напротив Джека. — Я много пропустила?
Пока Дана объясняла Джилл, о чем они уже успели поговорить, Джек внимательно смотрел на свою партнершу. Она недавно плакала! Потом она приложила немало усилий, чтобы это скрыть, но не смогла спрятать покрасневшие и припухшие глаза. Но даже если бы ей удалось скрыть все следы своих слез, он все равно увидел бы, насколько она расстроена. На ее лице отражалась боль. Казалось, она вот-вот совсем расклеится.
Он ей нужен.
Эта мысль только успела придти ему в голову, как он уже называл себя идиотом. Джилл не нуждается в его утешении и защите — больше того: они ей нежеланны. Она ясно дала ему это понять пять лет тому назад, а потом еще раз, совсем недавно, тем вечером, когда он приходил к ней. Ему следует об этом помнить.
Джек заставил себя сосредоточиться на том, что говорит Дана. Он слушал предложения продюсера и директора, высказывал замечания и выдвигал собственные предложения — и все время его мысли возвращались к Джилл. Что могло так на нее подействовать?
Дана с Тимом завершили разговор. Джилл встала и попрощалась, сказав, что ей предстоит еще одна встреча.
«Ну, нет!», — подумал Джек, направляясь следом за ней. Что-то происходит — и он намерен выяснить, что именно.
Не успел он дойти до двери, как его поймал Тим.
— Джек, ты не задержишься еще на секунду?
Джек смотрел, как Джилл исчезает за углом. Мысленно чертыхаясь, он повернулся к собеседнику и с улыбкой ответил: