Джилл содрогнулась. У нее не было возможности положить конец рекламной кампании — кроме как только отказаться от участия в передаче. Ее успех пока еще не шел на убыль, хоть Джилл по-прежнему не могла понять причины этого успеха. Письма и звонки шли сплошным потоком, и их передача становилась одной из самых популярных в Калифорнии.
Взяв щетку, она начала расчесывать волосы. Неизвестно почему, но они с Джеком пробудили огромный интерес зрителей. Те или возненавидели, или полюбили одного из них и зациклились на том, что ведущие кинообозрения должны сблизиться. Они решили, что Джек и Джилл идеально подходят друг другу.
Она тоже так думала. Когда-то.
Джилл швырнула щетку на столик и встала, возмутившись своим мыслям и своей слабости. Паблисити было частью ее работы. Как и их с Джеком совместные появления на публике. Пройдя через гримерную, она вышла в коридор. Она будет участвовать в рекламной кампании, и охотно — если только это не будет вредить Ребекке или ставить под угрозу ее шансы получить опеку над дочерью.
— Привет, Джилли!
Она вздрогнула от неожиданности, только сейчас заметив Джека. Он шел по коридору, направляясь в ее сторону. Руки он засунул в передние карманы брюк, под мышкой у него торчала газета.
— Привет! — Она всмотрелась в его лицо. — Я думала, ты уже ушел.
— А я уже ушел. А потом увидел вот это и вернулся. — Он протянул ей газету. — Мы опять попали в колонку светской хроники.
Джилл посмотрела газету, которую Джек уже развернул так, чтобы заметка оказалась снаружи. Там была и фотография, которую сделали на открытии нового кинозала в торговом комплексе. Она закусила нижнюю губу. Они присутствовали на открытии ради рекламы, и Джек вел себя крайне театрально: встал перед ней на колено, чтобы поцеловать ее руку, играя роль пылкого влюбленного.
У нее заалели щеки. Зрители были в восторге. Дана и администрация телеканала были довольны. Джек, похоже, тоже наслаждался всеобщим вниманием: он был словно рожден для славы.
А Джилл чувствовала себя неловко и неуверенно. Она не могла управлять своими эмоциями, когда рядом находился Джек, и ей это было страшно неприятно. К тому же ей было неприятно сознавать, что они своим поведением вводят в заблуждение многочисленных телезрителей.
Джек же, судя по всему, относился к происходящему спокойно.
— Почитай подпись.
Она подняла взгляд на Джека, потом перевела его на подпись.
Репортер узнал, что они с Джеком когда-то были любовниками.
У нее оборвалось сердце. Видел ли эту газету Питер? Ее охватила паника. Если видел, то он придет в настоящее бешенство. И его гордость будет ущемлена. Джилл достаточно хорошо его знала, чтобы в этом не сомневаться. Не усомнилась она и в том, что Питер попробует обернуть это против нее. Он ненавидит Джека. Он почти патологически ревновал ее к нему, еще когда они только поженились, отказываясь верить ее клятвам, что она больше не любит своего бывшего возлюбленного.
Но не послужит ли это фото против нее на суде?
— С тобой все в порядке?
Она пожала плечами.
— Конечно.
Но ей не удалось его обмануть. Он поймал ее руки и внимательно всмотрелся в ее лицо. Джилл постаралась не показать, как она расстроена и испугана, но по его лицу поняла, что это ей нисколько не удалось.
— Ничего страшного не произошло, Джилли, — мягко сказал он. — Ну и что, если люди будут знать, что когда-то мы были любовниками? Такое в жизни часто случается.
— Дело не во мне и не в том, что я думаю. Это… — Она с трудом сглотнула, пытаясь справиться со слезами, которые ее душили и могли вот-вот хлынуть из глаз. — Не важно. Мне пора.
Она попыталась высвободить руки, но Джек сжал их сильнее.
— Будь со мной откровенна, Джилл. Здесь кроется что-то более серьезное, чем просто подпись под газетной фотографией. В чем дело?
Она помедлила.
— Дело в Питере. Он недавно мне звонил и был в ярости из-за развернутой рекламы. Он считает, что это вредит Ребекке, и говорит, что он… воспользуется этим против меня.
Джек разразился проклятиями.
— Ну и подонок! Единственное, что может повредить Ребекке, так это его решение судиться с тобой из-за опеки.
— Мой адвокат говорит, что, по его мнению, моя известность не повлияет на решение судьи, но я не могу не тревожиться. — Она снова встретилась с ним взглядом. — А что, если повлияет? Я боюсь, Джек!
Снова чертыхнувшись, на этот раз негромко, он притянул ее к себе.
— Знаю, малышка. Но все будет хорошо.
— Хотела бы я быть в этом уверенной! Но я слишком хорошо знаю Питера.
Он погладил ее по голове.
— Я могу с ним поговорить. Может быть, он…
— Нет! — Джилл быстро подняла голову. — Не связывайся с Питером. Не знаю, что он может сделать, если вы двое вдруг встретитесь лицом к лицу.
Джек нахмурился.
— Почему? Он со мной даже не знаком.
— Не важно. — Она покачала головой. — Просто пообещай мне, что не станешь с ним встречаться. Пожалуйста!
Джек взял ее за плечи.
— Только если ты объяснишь мне, в чем дело.
Джилл поняла, что он говорит серьезно, и, прерывисто вздохнув, сказала:
— Питер винит тебя, мое чувство к тебе, в том, что наш брак распался.
— Но это же безумие! Мы с тобой расстались прежде, чем ты с ним познакомилась. Я впервые встретился с тобой всего несколько недель тому назад.
— Он этому не верит. Он всегда ревновал к тебе. Он обвинял меня в том, что я с тобой встречалась, пока мы были женаты. — Джилл сжала руки. — А когда я доказала ему, что не изменяла, он обвинил меня в том, что я все еще… люблю тебя. Вот почему он со мной развелся.
Джек в изумлении разжал руки.
Она секунду смотрела на него, потом отвела взгляд.
— И эта рекламная кампания… подтверждает то, в чем он и так был уверен, Я так боюсь, как бы он чего-то не сделал! Как бы этим не воспользовался против меня.
— Что я могу сделать?
— Ничего. — Она со вздохом покачала головой. — Мне пора идти, меня ждет Ребекка.
Повернувшись, Джилл поспешно пошла по коридору, ощущая на себе пристальный взгляд Джека.
7
Солнечные лучи врывались в окно спальни Джека, создавая островки света на его постели. Реальность начала оттеснять его сон, отодвигая мир грез. Джек со стоном спрятал голову под подушку. Ему снился приятный сон — слишком приятный, чтобы добровольно променять его на будничную реальность.
Джек снова застонал, стараясь удержать сон — такой несбыточный и чудесный. Но тот от него ускользал, и, негромко чертыхнувшись, Джек отбросил подушку и сел в кровати. Зевая, он потянулся, наслаждаясь ясным солнечным днем. В доме стояла гулкая тишина. Тишина и одиночество царили в его жилище. Не доносилось ни запаха свежесваренного кофе, ни пригоревшего тоста. Не хлопали двери, не звенели детские голоса. И на краю постели не сидела Джилл, улыбаясь ему так, словно его пробуждение — большая радость для нее.
Все это было волшебным сном.
Еще один День Благодарения в одиночестве.
Джек поправил подушки у себя за спиной и откинулся на них. Хмурясь, он пригладил волосы пальцами и вспомнил свой вчерашний разговор с сестрой. Сью уговаривала его приехать на праздник Благодарения домой, настойчиво приглашала его.
— Ну же, Джек! — убеждала его она. — Ведь это же День Благодарения! Нам надо всем быть вместе.
Джек старался говорить непринужденно, хотя сам напрягся так, что у него свело мышцы шеи и плеч.
— Извини, Сью, но ничего не получится.
— Ты мог бы прилететь на четверг, а в пятницу вернуться обратно, — продолжала настаивать она, не отступая. — Тебе не придется пропустить ни одного рабочего дня. А мама будет так счастлива!
Джека охватило чувство вины. И желание повидать близких — такое острое, что сжалось сердце.