- Ой, не смеши, поставь лучше на место, пока сама не обожглась. Я просто тебя пощекочу немного и все, - на его каменном лице двигаются только губы, и сейчас они слегка подняты вверх с левой стороны. Зная Славку, живой мне не выбраться. И правда, лучше избавиться от сковороды, от греха подальше.
Стою на месте, не приближаюсь, а просто наклоняюсь и ставлю её обратно на плиту, чуть не потеряв равновесие и не поцеловав кафель. Только сковорода соприкасается с поверхностью, меня резко поднимают, хватая за талию, в три секунды доносят до дивана и валят на него. Дальше начинается жесть. Ненавижу щекотку! А-а-а, спасите меня, пожалуйста. В полусогнутом состоянии, с красным лицом и своим веником под локтем Славы, который не заметил этого и просто пригвоздил меня, меня спасает мой супермен. Маринка! Ох, спасибо!
- Ау, ты чего, совсем? Тоже захотела? - пытается быть грозным брат, смотря на подругу и держась за ухо. От его вида мне становится смешно.
- А ты попробуй! Мы своих не бросаем! - с вызовом отвечает и еле сдерживает смех.
- Не зря вы подруги, обе ненормальные на всю голову. Давайте завтракать уже.
- Ага, давайте. Я за этим, в принципе, и пришла. Лицо у нее такое довольное, как у померанского шпица, только хвостиком не машет, разворачивается и идёт ставить чайник. Слава же сел за стол, спина прямая, глаза голодные и вилка в руке. Ждёт. Ну, как обычно - Дина, ты всё сделай, а я сожру за три секунды. Продолжая тему собак в своей голове, думаю, я сейчас выгляжу, как бобтейл, ну а Слава - отстриженная китайская хохлатая. Начинаю похрюкивать от смеха, воображая эту весёлую компанию, сидящую за этим столом и мило попивающую чай.
После нашего, так называемого, завтрака, убрав за собой стол и вымыв посуду, мы вышли на задний двор и устроились в тени дерева за деревянным столиком. Славка сходил в гараж и принёс оттуда пачку семян подсолнуха. Нычкует, гад! Они с Маринкой устроились поудобнее и начали активно грызть эту заразу.
Брат, как всегда, начал рассказывать свои анекдоты, у него их вагон и маленькая тележка. Как я уже говорила, с памятью у него все в порядке, не то что у меня. Маринка же смеялась всеми возможными способами. И слюной брызгала, и гоготала, и даже плакала. Ну и я одним ухом слушала и смеялась время от времени, так как полностью погрузилась в домашние дела.
Первым делом я открыла дверь большого дома ключами, которые принесла Маринка, вернее мою куртку с ними вместе. Открыла везде окна, входную дверь и тоже присоединилась к этим двоим. Солнышко так греет сегодня, грех сидеть в четырёх стенах, уборку сделаю вечером, а сейчас займусь лучше делами во дворе. Получилось даже немного припахать и этих клоунов.
Марина была в ужасе! Самое важное задание не рискую ли я им доверить? Всего лишь подготовить овощи и все, что нужно для ужина. Но, как выразилась подруга, в её руках может сгореть даже сырой картофель. Эту тему обойти стороной мы не могли, и в очередной раз все посмеялись от души над кулинарными способностями Соловейки.
Ближе к вечеру подруга ушла домой, сказала, что скоро должен Андрюша прийти с тренировки, и ей надо быть дома. Слава спрятался в гараже, как предсказуемо, а я стою у плиты и варю борщ. Помешивая в кастрюле и пробуя еду на соль, в это время ещё и напевая песню, слышу у ворот, как останавливается чей-то автомобиль. Может это к Славе? Слава выходит из гаража и вытирает грязные пальцы о не менее чистое полотенце. Всё в моторном масле. И я решаю к нему присоединиться и посмотреть, кого это к нам принесло.
Первое, что я вижу, это белое пятно, двух мужчин и отца. Первое, о чем я думаю - это какой кошмар! Слава резко бросает своё занятие и спешит незнакомым мне мужчинам на помощь. У меня наворачиваются слезы, мне становится жаль отца, у него вся правая нога в гипсе и, естественно, это означает, что ничего хорошего. Отец сломал ногу! Как? Когда? Что случилось?
Подбегаю и хочу всё это спросить у отца. Но замечаю злое лицо брата, желваки на лице напряжены, губы плотно сжаты, как будто он боится, что оттуда что-то вылетит, что-то очень нехорошее. Одним словом, он в бешенстве, и я понимаю почему. Отец пьян! Моя жалость моментально превращается в отвращение и ненависть. Сколько можно? Когда все это кончится? Ненавижу! На глазах сразу выступают слезы, и я, да бы не разреветься перед всеми, срываюсь и убегаю в дом.
Вбегаю в комнату отца и уже там даю волю слезам, на ходу подготавливая кровать для него. Отец довольно крупный мужчина, да к тому же ещё и пьян, и сломана нога. Дотащили его не так уж и быстро, и он постоянно ругался и вредничал, будто это мы виноваты. Краснея за отца и поблагодарив мужчин, Славка проводил их до ворот. Я с крыльца наблюдаю за братом, он так и стоит ко мне спиной, руки в карманах, смотрит в след уезжающему автомобилю.