Сказать, что я в шоке, ничего не сказать. Руслан так же резко, как и приблизился, так же и отошёл. Сунул руки в передние карманы джинсов и, опустив голову, начал перебирать ногами какой-то камушек на земле. Его лицо было напряжено, скулы сжаты, а глаза грустными. Именно такими они мне показались перед тем, как он отстранился. Вот же глупый, и ревность эта глупая, и мы глупые. Ведь ничего не произошло. Не можем же мы изолироваться от всего мира и общаться только друг с другом. Или ревновать к каждому столбу. Сейчас я это понимаю и даже пытаюсь улыбнуться, хотя пять минут назад была готова его огреть чем-нибудь.
Улыбаюсь ещё шире и медленно делаю шаг к Руслану. Прикасаюсь ладонью к груди парня, привлекая его внимание. Когда он поднимает взгляд и смотрит на меня всё с теми же грустными глазами, я не выдерживаю и, приподнимаясь на носочки, робко касаюсь своими губами его губ. Касание еле ощутимое, словно теплое касание к холодной, маленькой снежинке. Боишься, что она растает, но не можешь устоять перед ее нежностью и невесомостью. Хочется почувствовать, ощутить ее на ощупь.