Осенью 1958 года в колхозах Бузницкого и Кабанца, а также Батуры было посеяно 250 гектаров нового сорта озимой пшени- цы-808, они смело пошли на этот эксперимент и не ошиблись: получили урожай выше районированной, апробированной семенным надзором, на 5—6 центнеров с гектара. Семенной надзор шумел, грозился, но нами было дело сделано, и этим, по существу, была проложена дорога прекрасной озимой пшенице- 808 — о ней заговорили по всей стране, а имя Ремесло стало известно и за кордоном.
Пошел третий год, как я работаю в качестве первого секретаря обкома. Работа сложная, беспокойная, подчас дурная. По- прежнему 75—80% рабочего времени занято сельским хозяйством: в этой отрасли народного хозяйства, как нигде, много неразберихи, хаоса, волюнтаризма. Вопросы сельского хозяйства сложные, много разных наслоений, идет поток директив довольно противоречивого порядка и содержания, все руководители стали «специалистами» по сельскому хозяйству. Из опыта работы, откровенных и доверительных разговоров с некоторыми председателями колхозов и деректорами совхозов становится ясно, что сельское хозяйство вздохнуло бы, если бы с него была снята мелкая, не нужная никому опека. Надо дать больше прав председателям колхозов и директорам совхозов в вопросах планирования и материальной заинтересованности специалистов и работников сельского хозяйства, самостоятельного ведения хозяйства, а следовательно, и ответственности за него.
Мне кажется, что я уже освоил объем работы, но работать очень тяжело. Я часто мысленно возвращаюсь к работе на заводе, а иногда мне заводская работа снится по ночам, и я с огромным удовольствием возвратился бы работать в промышленность. В то же время по области много намечено перспективных планов, и хотелось бы довести все это до лсти- ческого конца, жалко оставлять начатое дело. Да и, откровенно говоря, я уже в какой-то степени «приобщился» к власти, а она ведь соблазнительна и «засасывает» сильно. И все же человек обязан знать, чего он хочет. Я хочу настоящей творческой свободной работы, а ее в нынешнем положении не может быть. Но и возврата к работе в промышленности для меня тоже нет.
* * *
Подготовка в партии и стране к XXI съезду КПСС началась еще в середине 1958 года. Взятие дополнительных и встречных планов в честь съезда, право подписать рапорт съезду, подарки съезду. Все это немало времени занимает в практической работе. Пропша областная партийная конференция, на которой избрали делегатов на съезд. От нашей областной партийной организации избран делегатом А. И. Кириченко — теперь уже секретарь ЦК КПСС. Избран делегатом и я. 25 января 1959 года всем составом делегатов XXI съезда прибыли в Москву, Я разместился в гостинице «Москва».
26 января регистрация делегатов съезда и в Свердловском зале Кремля совещание руководителей делегаций, на котором рассмотрели повестку дня, регламент и выборы руководящих органов съезда. В этот же день меня принял А. И. Кириченко, я ему вручил мандат об избрании его делегатом XXI съезда КПСС от Киевской областной организации. Он поблагодарил за избрание, поинтересовался работой. В разговоре дал понять мне, что не исключена возможность моего выступления на съезде. Хотя я и сам готовился к этому и мне хотелось выступить, но, когда мне об этом напомнил Алексей Илларионович, я с еще большим волнением стал готовиться к выступлению.
27 января 1959 года открылся XXI съезд КПСС. Его открыл Н. С. Хрущев. На съезде присутствуют 72 делегации коммунистических и рабочих партцй мира. Весь день продолжался доклад И. С. Хрущева, доклад был хороший — эмоций хоть отбавляй, как всегда это бывает у Хрущева. Но все по-разумному, подход к делам реальный, вскрытие ошибок и критика недостатков острые. Хорошо, что обнажаются, а не лакируются и скрываются недостатки — при этом веришь в то, что руководство знает, что делается в стране.
28—30 января я болел, температура была 38,5®, на съезде не присутствовал, болезнь перенес тяжело, очевидно, простудился. На вечернем заседании 4 февраля объявили, что завтра, 5 февраля, на утреннем заседании я выступаю первым. Готовился до поздней ночи, спал плохо, волновался, ведь ответственность большая, да и первый раз выступаю на съезде партии. Говорили мне, что мое выступление было хорошим, но я чувствовал, как я волновался, хоть и доволен был, что выступил. Этому в немалой мере способствовал Кириченко А. И. Речь моя с портретом была помещена в газете «Правда». На XXI съезде меня избрали членом ЦК КПСС, это огромное доверие и ответственность. На утреннем заседании 6 февраля съезд закончил свою работу. Он длился почти одиннадцать дней, конечно, очень много, но ведь, кроме выступлений делегатов съезда от каждой республики, края, области, профессии, категории работников, надо было предоставить слово 72 главам делегаций, прибывших на съезд. Съезд прошел на большом политическом и ррганизацирнном подъеме.
Подгорный, Кальченко, Коротченко, я. Синица и Давьщрв едем на завод п/я 11 ознакомиться с обстановкой, чтрбы предложить Н. С. Хрущеву посетить его. Также посещаем колхозы «Коммунист», «Украина», «Червонный хлебороб». Я настаиваю на том, чтобы остановиться на показе Н. С. Хрущеву завода п/я
11— там хороший коллектив, да и само производство интересное, хотелось бы о нем знать мнение Никиты Сергеевича. Колхоз «Червонный хлебороб» — хорошее хозяйство, отличные технико-экономические показатели, высокая культура земледелия, председатель колхоза Иван Федорович Кабанец, умный человек, имеет свое мнение и скажет все откровенно и Прямо, а Хрущев любит таких людей. Со мной согласились, для посещения оставили авиационный завод и колхоз «Червонный хлебороб».
Утром 9 мая на Бориспольский аэродром прилетели Н. С. Хрущев и сопровождающие его лица. Народа на аэродроме встречало много, были преподнесены цветы, хлеб и соль. Хлеб и соль Никите Сергеевичу вручила молодая, красивая, в национальном костюме колхозница Катерина Коробенко. Хрущев любил украинский народ и по-особому, с, большим уважением относился к его культуре и традициям. Встреча в аэропорту прошла хорошо, у Хрущева было хорошее настроение, он приветствовал собравшихся и был весел и доброжелателен. По дороге на дачу в Межегорье везде было много народа, и его искренне встречали. Н. С. Хрущев сам был искрецним, неподдельно-общительным человеком, он не «играл роль вождя», а держал себя просто и этим завоевал симпатию и уважение у простых людей.
10 мая, утром, из резиденции, где разместился Хрущев, мы на открытой машине выехали в колхоз «Червонный хлебороб». Накануне меня предупредил Подгорный, чтобы людей нигде не выводили, встреч и приветствий никаких, так якобы пожелал сам Хрущев, ссылаясь на то, что это деловая поездка. Я так и поступил. Й мы: Хрущев, Подгорный, Коротченко, Кальченко и я — следовали на машине по непривычно пустынным улицам Киева. Но я все же на свой страх и риск сказал секретарю Обуховского райкома партии П. Олейнику, чтобы хотя бы немного приветствовавших было в районном центре, через который мы должны проследовать. Я чувствовал, что может быть неприятность из-за этого. Но «неприятность» случилась раньше. Отъехали мы от Киева на 10—12 километров. В районе дачного поселка Козин в лесу на пригорках собралось довольно много людей. Увидели Хрущева, начали приветствовать его и просить, чтобы он остановился. Он скомандовал остановить машину, накоротке поздоровался с людьми, перебросился несколькими словами. Распрощавшись, последовал дальше, люди его тепло проводили. Но тут на меня обрушился Подгорный за «неспослушание», что появились люди, я ему отвечаю, что никто команды не давал и что это чисто стихийное явление. В наш разговор вмешался Н. С. Хрущев. Он сказал: «А что вы на него напали? Ведь нельзя же разгонять собравшихся по своей доброй воле людей, а людей ведь не обманешь, они видят, что на перекрестке стоят милищюнеры, которых раньше тут никогда не бьшо. Вот они и подумали, что это неспроста — видно, будет ехать какая-то большая «шишка», и не ошиблись — ведь с нами едет сам Демьян Сергеевич Коротченко, председатель Президиума Верховного Совета Украины. Чем не «шищка», правда, Демьян?» Все расхохотались, и «гроза прошла».