Вот в такой обстановке приходилось работать Первому секретарю ЦК КПУ и члену Политбюро ЦК КПСС. Оказывается, надо было больше думать, как себя вести, не говорить откровенно, зажимать свою инициативу, отвлекать этим самым внимание от основной работы, от решения жгучих и неотложных вопросов повседневной работы. Можно себе представить общую обстановку в «высших кругах партийного руководства». А кто создавал такую обстановку? Это уже само собой понятно. Во время пребывания Н. Подгорного в Киеве Л. Брежнев мне два-три раза на день звонил и все интересовался, расспрашивал, чем занимается Николай Викторович и где он находится, с кем встречается.
Рано утром 27 декабря мне снова позвонил Брежнев, интересовался, где Подгорный, я ему сказал, что вчера улетел в Крым. Кажется, он успокоился. Начал интересоваться обстановкой в республике, я ему доложил, какие мероприятия мы проводим по итогам декабрьского Пленума ЦК КПСС. Каждый член Политбюро ЦК КПУ выступили с докладом в 2—3 областях по итогам декабрьского Пленума ЦК. В течение января 1967 года мы проведем партийные активы по всем 25 областям Украины.
Брежнев сообщил мне, что он будет выступать с докладом на московском городском партийном активе, затем в Минске, возможно, в Горьком. Он также сказал мне, что хотел бы выступить с докладом на Украине, и советовался со мной, в какой области ему выступить. Речь шла о Харьковской, Луганской, Донецкой областях — остановились на Донецкой области. Я сообщил Брежневу, что после московского актива мы проведем киевский актив, думаю выступить на нем с учетом опыта Москвы.
Затем разговор опять перешел на пребывание Н. Подгорного в Киеве: Брежнев ревниво и придирчиво вновь «допрашивал» меня, где был Подгорный, что делал, как прошла охота, с кем встречался, кому и куда он звонил? Я был несколько обескуражен таким подробным и особым интересом. Как мог, успокоил Брежнева, сказал, что ничего особенного не случилось, все было в норме и что Н. Подгорный действительно отдыхал, охотился и, как он сам сказал: «Хоть немного отдохнул и отоспался». Что касается встреч, то он встречался и разговаривал только с членами Политбюро и секретарями ЦК КПУ. «А звонил он, мне известно, только вам из моего кабинета в моем присутствии». Я почувствовал, что мне в какой-то мере удалось успокоить Брежнева.
Имел обстоятельную беседу с Ф. П. Головченко, первым секретарем Киевского обкома партии. Обсудили вопрос и план проведения партийного актива по итогам декабрьского Пленума ЦК КПСС. По области накопилось много сложных вопросов, в том числе организационных и кадровых. Обратил внимание Головченко на незаслуженное игнорирование Кобыльчака, секретаря обкома партии, ведающего сельским хозяйством в области, я его знаю только с хорошей, деловой, принципиальной стороны, когда он в мою еще бытность первым секретарем обкома работал первым секретарем райкома партии. Дела в районе шли не очень хорошо. Много поступает сигналов на грубости В. Соколова, второго секретаря обкома. И. Стафий- чук, председатель облисполкома, имеет большое влияние на Головченко, в результате чего многие вопросы решаются не с принципиальных позиций. Зашел разговор о Ботвине, первом секретаре Киевского горкома КПУ, он большой «либерал», слишком заигрывает с партийным активом, но сам по себе как человек неплохой, как работник добросовестный, его всячески надо поддерживать и, если нужно, «корректировать».
Принял первого секретаря Киевского горкома партии А. П- . Ботвина, разговор был довольно обстоятельный, в основном по городскому хозяйству. По моему предложению намечено построить в Киеве 8 плавательных бассейнов, из них два уже в первом квартале предполагается сдать в эксплуатацию. Надо форсировать реконструкцию Центрального стадиона, довести его вместимость до 100—105 тысяч человек. Надо срочно рассмотреть Генеральный план развития города Киева. Контролировать ход строительства Дворца культуры «Украина», его строительство идет по титулу «киноконцертного зала». Надо обратить особое внимание на Дарницу — район большой, в основном рабочий. Здесь не решено много социально-бытовых вопросов, особенно плохо с медицинскими и детскими учреждениями. Были рассмотрены и ряд других вопросов: работа промышленных и строительных организаций, работа городского транспорта, торговли, бытового обслуживания. Особое внимание было обращено на разворот идеологической работы и пропаганду в связи с 50-летием Великого Октября. Об открытии памятника известному революционному деятелю Д. 3. Ману- ильскому^2, на открытие пригласили сына Мануильского, полковника ВВС.
Вот и наступил юбилейный год Великого Октября! Хотелось бы, чтобы 1967 год принес народу больше радости и материального благополучия. Наш народ заслужил гораздо большего, чем он имеет и мы ему даем. Международные дела очень сложны, экономика нашей страны напряжена до предела, много не решено важных вопросов, а еще больше путаницы, разных шараханий. Очень плохо, что многие жгучие проблемы мы не решаем, а загоняем вглубь. Создаем мнимое благополучие, мало относимся критически к реальным жизненным вопросам. Надо надеяться, что 1967 год будет лучшим во всех отношеюгях.
5 января состоялся партийный актив города и области. Доклад и выступления прошли неплохо, и все же что-то тревожит. Нет должной организованности, порядка и дисциплины, хватки, присущей, как это подобает, столичной партийной организации. Надо с городом и областью работать еще очень много и настойчиво. В этот же день в 19.00 поездом выехал в Донецк на партийный актив, где Л. Брежнев должен выступить с докладом.
6 января встретил его и через несколько часов после прибытия поехали с ним в Горловку и Енакиево. Здесь были встречи с металлургами, шахтерами, машиностроителями, химиками. Везде свои проблемы. Не хватает жилья, социально-бытовых, культурных учреждений, не очень обильно и с продуктами питания. Большие жалобы на общественное питание и торговлю. Все эти и другие вопросы надо решать. От них призывами вроде «надо лучше работать» не отделаешься.
Донецкий партийный актив состоялся 7 января. Брежнева принимали неплохо, но вместе с тем с каким-то оттенком холодности. Он этим был несколько обеспокоен и все время спрашивал меня; «Ну как прошел доклад? Какое он произвел впечатление?» Я «успокаивал» его, говорил, что все идет хорошо. Хотя, откровенно говоря, его рисовка, артистические приемы, никому не нужное заюрывание с шахтерами, металлургами, машиностроителями, химиками и учеными Донецкого края были встречены партийньш активом неодобрительно.
После актива смотрели концерт самодеятельности — отличный концерт. Получили большое удовольствие, прикоснулись к народному творчеству. В резиденции Брежнева с руководством области продолжили разговор за ужином, возникло много вопросов — дончаки больше обращались по всем вопросам ко мне. Брежневу это не нравилось, и пришлось «нивелировать», хотя это и было противно моим взглядам, духу, истине.
Вместе с Л. Брежневым посетили завод имени Ильича, рабочий поселок Сартана.
Из Донецка Л. Брежнев уехал в Москву в 19.00. Поздно ночью выехал и я в Киев.
9— 19 января. Из Москвы мне позвонил Н. Подгорный. Он подробно интересовался всем ходом пребьгоания Брежнева в Донецке. Я его обо всем проинформировал, сказал, что он выехал в Москву. Каждый раз, когда они допрашивали друг о друге, что кто делает, с кем встречается и разговаривает, мне казалось, что они не могут жить друг без друга, а больше закрадывалась мысль, что они в чем-то друг другу не доверяют.