— Я дешевый не пью. Это мой любимый.
— Помню-помню. Так тебе налить?
— Пусть немного остынет. Я не люблю очень горячий.
— Ну, как знаешь. А я еще чашечку выпью.
Алла чувствовала, как трепещут от волнения ноздри, но ничего не могла с собой поделать. Голова слегка кружилась. Неужели от предчувствия? Или Алла и в самом деле заболела? Нет, конечно, просто нервишки пошаливают. Может, следовало выпроводить Макса, чтобы он по дороге заснул за рулем и врезался во что-нибудь?
Так еще не факт, что врежется и погибнет. А если живым останется, то догадается, чьих рук это дело. Нет, пусть лучше это случится здесь, в ее доме. Всегда можно переиграть, если она передумает идти до конца.
Как же страшно-то! Сердце словно пытается вывалиться из груди.
— Ты почему такая бледная?
— Плохо мне что-то. Головокружение, слабость. Принесешь мне градусник? Там, в кухне, я его на столе оставила.
Алла в ожидании опустила голову на подушку: допритворялась до того, что и в самом деле заболела. Неужели просквозило в кабинете? Не должно бы, ведь на улице почти лето. И куда там Макс запропастился с градусником? Найти, что ли, не может? Вечно эти мужики такие безрукие. Нехотя поднялась и отправилась в кухню, но на пороге стала как вкопанная: Макс без движения лежал на полу, раскинув руки.
— Макс! — кинулась к нему Алла. — Макс! Что с тобой? Очнись же!
Она потрясла его за плечи, но тот даже не шелохнулся: глаза плотно закрыты, из уголка приоткрытого рта стекает тонкая струйка крови.
Алла в ужасе отскочила: кровь-то откуда? Нет, это уж слишком! Она до ужаса боялась одного только ее вида, а тут еще и труп в придачу. Почувствовав, как к горлу подкатил ком, помчалась в ванную. Опустошив содержимое желудка и напившись прямо из-под крана, присела на край ванны.
Неужели у него были проблемы с желудком, то-то он такой худой. А может, с печенью или с легкими? Да какая теперь разница, делать-то что? Умер он или еще жив? Что же она натворила!
Вернувшись, на цыпочках приблизилась к телу. Макс по-прежнему лежал без движения, в той же позе. Алла наклонилась и попыталась нащупать пульс на шее. Ей показалось, что под пальцами бьется еле ощутимая жилка: значит, жив!
Надо немедленно вызвать «Скорую», его еще можно спасти… И что она скажет врачам? Что пыталась убить человека, а потом передумала и вызвала их? Бред! Теперь ей придется идти до конца. А что это значит?
Добить Макса — и концы в воду. В какую еще воду! Тогда в землю. А лучше погрузить тело в его же машину, вывезти в лес и поджечь вместе с трупом. А как возвращаться обратно — пешком по лесной дороге? Нет уж!
Однако инстинкт самосохранения гнул свое, атакуя виски невыносимой болью: от тела нужно избавиться, немедленно! Ну, хорошо-хорошо, она согласна. А если он сейчас очнется? И поймет, в чем дело? Надо что-то решать. Главное — не видеть его лица и крови.
До Аллы вдруг дошла страшная правда: она собирается убить человека! Руки тряслись, как у дряхлой старушонки, ноги не желали двигаться. Но страх разоблачения, который сильнее страха убийства, уже толкал в спину.
Превозмогая ужас, Алла сбегала в гардеробную за ремнем от брюк, прихватила наволочку. Став на колени, накинула наволочку на голову Макса, чтобы не видеть его лица, но вдруг опомнилась: это же улика, указывающая на нее! Даже мурашки по коже побежали.
Нет, лучше использовать черный плотный пакет для мусора. Натянув его на голову Макса и накинув ремень на шею, с силой сдавила горло.
Внезапно рука тела ухватила ее за запястье. Алла вскрикнула и, высвободившись, сломя голову кинулась к выходу, сшибая на пути стулья и горшки с цветами. Но тело уже крепко держало ее за ногу.
Она рванулась, как безумная, выскочила в коридор и, перепрыгивая через ступени, ринулась вверх по лестнице, словно за ней гналась свора собак, а вернее, очнувшийся от беспамятства Макс. Споткнувшись, рухнула на колени, больно ударившись лбом о ребро ступени, и покатилась вниз, теряя сознание.
Неизвестно, сколько она так пролежала, а, придя в себя, оказалась в гнетущей тишине и полной темноте. Свет они не включали, так как на улице было еще светло, а две романтические свечи на столе в кухне успели догореть.
Алла с трудом поднялась, превозмогая боль во всем теле, и направилась в ванную комнату, зажигая по пути люстры. Кровавая рана на лбу, отразившаяся в зеркале, оптимизма не прибавила. Автоматически стала под душ, стараясь не думать ни о чем. Ледяная вода мгновенно взбодрила сознание, позволив уяснить происходящее.