Какая уж тут свобода! Нет, с этими головорезами лучше не связываться. Взятки — это одно, а вот заказное убийство совсем не входит в ее планы. Здесь следует надеяться только на себя.
Как совершить преступление и не попасться — об этом мечтает любой потенциальный преступник. Однако если учесть, что идеальных преступлений не бывает, то рано или поздно Аллу все равно разоблачат.
Не факт! Уж кому, как не ей, знать, что раскрываются не все преступления. Но даже если у нее получится идеальное убийство, сможет ли она потом жить с этим? Не станет ли протестовать ее душа, которая, пытаясь избавиться от столь тяжкого груза, вынуждена будет всю оставшуюся жизнь терзать Аллу? До тех пор, пока та не сдастся и не явится с повинной?
Об этом даже подумать страшно, так как судья в тюрьме — нонсенс!
Алла чувствовала, что заболевает от преступных мыслей. Неужели нет другого выхода, неужели только физическое устранение способно остановить Макса? Видимо, да, так как он, похоже, не боится ничего и никого. Вот что значит пожить какое-то время в столице — уже кажется, весь мир у твоих ног и по плечу любое дело, в котором ты станешь победителем.
Или это просто пренебрежительное и высокомерное отношение к отсталой провинции, в которой нет и в принципе не может быть профессионалов?
Она тоже после института могла зацепиться в столице, но о том, чтобы пробраться в судьи там, не могло быть и речи без соответствующей поддержки. Поэтому решила вернуться в родной город: где родился, там и пригодился. И у нее получилось…
Если бы не этот столичный хлыщ, пытающийся превратить Аллу в пыль под своими башмаками от «Гуччи».
«Так что, Макс, не обессудь, если мне тебя придется смести со своего пути, словно неодолимую преграду. Ничего личного, всего лишь желание и дальше служить людям. Избранным, конечно, а не всем подряд. Тем, кто умеет быть благодарными, — размышляла Алла. — Вот только как к тебе подступиться, ведь ты совершенно неуправляемый и себе на уме? Что ж, на то и щука, чтобы карась не дремал. Женщина всегда перехитрит мужчину. На то она и женщина».
Это только поначалу страшно думать об убийстве. Но человек — существо, быстро привыкающее к чему угодно, даже к мысли о преступлении. А со своей совестью Алла как-нибудь договорится. Пока же следует быть особенно осторожной с Максом и постараться держать его подальше от своих судебных дел и поближе к себе.
Алла набрала номер.
— Макс? Добрый вечер! — произнесла она медовым голосом. — Чем занимаешься?
— Привет! Жду, когда ты мне позвонишь.
— Слушай, ты не мог бы меня выручить? — Алла изо всех сил сдержала раздражение по поводу его иронии. — Я с работы сразу на дачу приехала, а теперь чувствую, что мне нездоровится. Наверное, где-то просквозило. Температура высокая, горло болит. Может, по старой памяти будешь другом — привезешь мне аспирин? Что-то я совсем расклеилась. Извини, что беспокою, но почему-то ни до кого больше не могу дозвониться. Пятница, все куда-то поразбежались-поразъехались.
Ей казалось, что она слышит в трубке скрип его работающих в полную силу мозгов, оценивающих щекотливую для него ситуацию. Неужели обдумывает уважительную причину для отказа? «Ну же, Макс, это на тебя совсем не похоже! Ты же джентльмен и не оставишь женщину в беде».
— Хорошо, — сдался Макс без боя. — Может, еще что привезти, раз уж я все равно к тебе еду?
— О да! Ты меня ужасно выручишь, если купишь продукты. Оказывается, здесь у меня в холодильнике шаром покати. Представляешь, только одна бутылка вина.
— Представляю. Ладно, жди. Не умирай пока.
Какой же у него солдафонский юмор! Алла раздраженно положила трубку на рычаг и отправилась в кухню. Открыла дверцу битком набитого продуктами холодильника и улыбнулась: очень надо голодом себя морить! В жизни так мало настоящих радостей, и одна из них — вкусно и с удовольствием поесть.
Но торопиться с этими доступными удовольствиями она не станет, так как на переполненный желудок и думается плохо, и лень такая, что уже ничего не хочется. Алла съела бутерброд с красной икрой и кусок торта. Пожалуй, пока с нее довольно. Сначала дело.
Она прошла в гостиную и села в кресло, запрокинув ногу на ногу, отчего полы длинного шелкового халата разошлись, оголяя полные круглые колени.
Интересно, у него хоть какие-то чувства к ней остались? Неужели совсем нигде не екнет при виде белоснежного, нежного и пока еще упругого тела? Что за фантазии! Неужели она решила соблазнить Макса?