— И кто же это?
— По уровню высокотехнологического оборудования и его мощности необходимой для постановки таких помех могу предположить, что это американский или натовский комплекс. Но где он находится и откуда превентивно оставляет нас без связи — установить не можем, из-за блокировки наших средств радиоустановок, приёмников и передатчиков. Тоже самое происходит и при наших попытках разобраться с вышедшими на нас дружественными радиосистемами, — закончил свой не радостный доклад офицер и замолчал, ожидая вопросов.
— И что ж мы имеем? Связи со спутниками нет, — начал загибать пальцы на руке Бобко, — Кто-то лишает нас возможности объединиться с районами, выжившими и имеющими ресурсы, людей и возможно требующим помощи о поддержки. Следствием этого обороноспособность Горы существенно снижается. Если об этом узнают наши соседи с юга, проверят и убедятся в правдивости информации. То последствием будет интервенция. Они нам припомнят разгром их спецназа и «голый парад» под склонами Кушака. Вероятно это американцы. Но как? Центральная часть Северной Америки практически превращена в радиоактивную площадку озёр для рытья пролива между двумя океанами. Все базы в Европе, Северной Африке, Азии, Индийском океане, акватории бывшего СЕАТО — не существуют. Остаётся Австралия и Север Канады — Аляска. Аналитики — мысли есть? Начштаба — что скажете?
— Идеи есть — надо проверить. Уж больно они неправдоподобные. Дайте время до вечера товарищ майор? — начштаба поднялся. Показывая своим видом, что готов немедленно организовать мозговой и информационный штурм.
— Давайте, всем остальным — казарменное положение. Увеличить численно охрану гражданского района на ГЕРМАБЕ. Объявить подразделениям непосредственной охраны Кушака усиленный вариант несении службы по варианту «В». Довести до всех: и гражданских, и военных формирований нашего прямого подчинения необходимость усиления бдительности. Сократить общение с местными велайатами. Объявить о регламентных работах на Кушаке в течении недели нашим соседям с юга и соответственно, что временно не будет радиообмена. Начальнику РЭБ и УС — найти способ обойти противодействие «вероятного противника», и связаться с выявленными армейскими станциями. Начальнику разведки — определить: кто и откуда нас атакует. Начальнику штаба в довесок — организация захвата группы идущей к нам в гости. Инженерное обеспечение — быть готовым к переходу на резервные источники питания… — совещание растянулось ещё на час. Тревога в глазах о состоянии дел офицеров передавалась подчинённым в разговорах и поступках.
Мы уже подходили к Салюкли, когда Бойко доложил, что не может получить изображения со спутников на компьютере. Тут же возникли проблемы связи с Кушаком.
— Тащ летенант! Сигнал пропадает! — удивлённо выпучил он на меня глаза в полутемном объёме кунга КэШээМки. Если Бойко говорит, что связь, его любовь и вечный интерес, исчезает, то к этому заявлению надо относиться серьёзно.
— Проверь, прокачай, — не поверил я его докладу. Мы настолько уверились в могущество Горы стоящей за нашей спиной, что возникновение проблем на ней воспринималось, как что-то невозможное.
— Нету, просто ответил мой ефрейтор, пять раз проверял. Глухо по всем диапазонам, как тогда, когда мы гору брали. Глушат как вроде? — высказал свои соображения солдат.
— Кто? — удивился его предположения я.
— Не знаю кто, но глушат и нас, и их на Кушаке, — решать надо было быстро. Двигаться дальше без поддержки становилось опасно.
— Между машинами связь есть?
— УКВ нормально, — тут же отрапортовал один из близнецов, толи Володька, толи Сашка.
— Я, Первый. Всем внимание! Колонна стой! — по команде машины развернулись в полукруг фронтом по направлению движения. В тылу боевого оборонительного порядка оказались тыловые КАМАЗы и ЗИЛ с миномётом. УАЗ прикрыл миномёт с тыла. Бойцы дружно сыпанули с брони, рассредоточиваясь. Я побежал к Змеею, поднимая пыль своими старенькими кроссовками. Берцы лежали в вещмешке дожидаясь своего часа. Бойцы тоже щеголяли в кроссовках выданных с барской руки вещскладов Кушака. После тяжёлых ботинок мышцы ног норовили поднять тело над землёй и стремительно подбросить вверх, от чего походка становилась прыгающей, а неосознанный разгон ноги буквально приходилось тормозить специально. Змей сидел на броне БТР с неизменным АКМ-семь шестьдесят два, в таких же кроссовках, пыльный, загоревший и доброжелательный, как сама снисходительность.
— Что у тебя, Олег? Снова живот заболел? — не удержался он о подначки, — Хорошо «идём», а ты тормозишь, — шутя, сетовал он на мою команду. При этом оценивающе смотрел на действия состава группы.
— Кушак не отвечает — связи нет! — «успокоил» я своего старшего.
— Как давно? — задал уточняющий вопрос Змей.
— Два часа, — виновато ответил я, — пытались восстановить, сканировали все диапазоны — тишина. Бойко говорит, что кто-то глушит! — брови Горыныча подпрыгнули вверх, до самых мотоциклетных очков над полями панамы.
— С последней горки пробовали?
— Да — никакого результата. Со спутниками та же беда.
— Тогда привал вон на той сопочке, которую прошли. Попробуем на ней ещё раз связаться с ГОРОЙ, заодно, пусть старшина пожрать сообразит и чай вскипятит. Всё. Отходим, — народ слаженно забрался на машины и мы радостные от предвкушения предстоящего отдыха выкатились на пройденную прежде горушку. Бойки собрали консилиум в КШМ и озабоченно щелкали переключателями и вертели ручками настроек внутри машины. Майор увлеченно грыз галету и разбавлял её сухой вкус гречневой кашей с тушенкой, которую вытащил из металлического зелёного ящика прикреплённого к броне на башне БТР. От жары каша пропиталась жиром и мясной подливкой тушёнки и легко растворяла твердость хрустящего хлебного сухаря. Вокруг, в тени и под прикрытием бортов машины не менее аппетитно хрумкали сухарями и глухо стукали о внутренние стенки консервных банок ложками остальные бойцы, не назначенные в наблюдатели. Старшины разводил костёр, чтоб вскипятить чай. Мирный стук ложек и довольное чавкание молодых ртов успокаивали. Но каша в рот не лезла. Отсутствие связи с Кушаком было обговорено заранее. В этом случае мы должны на всех парах мчаться назад в полной боевой готовности отметелить любого, кто посмеет хоть мысленно, хоть вероятно попытаться нанести ущерб бывшей секретной базе. До Каспия оставалось всего ничего и хорошая рокадная дорога вдоль инженерных заграждений по нашему тылу. Ох, повеселились тут Иранцы во время холодной войны. Но сейчас не до воспоминаний. Бойки вылазят через два часа из машины с голодными и злыми лицами. Можно было и не докладывать.
— Нет связи, тащ майор, — начал один из них, — и глушит кто-то, точно! Нас на занятиях учебно глушили, чтоб мы могли определить потом и сравнить, обычную потерю связи от специально отрезанной.
— И что? — подтолкнул их майор к выводам.
— Глушат, сто пудов, тащ майор — глушат!
— И кто?
— Так не разговаривают же, а аппаратуры у нас, такой, чтоб определить источник, направление и структуру забивающей эфир волны — нет.
— Откуда мы можем по УКВ с ними связаться?
— Минимум от Гермаба. Если повезёт, то и с Куркулаба можно попробовать, если повезёт, — с сомнением в голосе ответили на вопрос связисты.
— Понятно, идите, ешьте, — отправил обоих близнецов на обед Змей и повернулся ко мне, — Ну, «командир» — твоё мнение? — это он так меня дрессирует, как обзываю процесс практического обучения я. «Сначала узнаёт моё мнение, а потом поясняет: в чем я ошибся и делает всё по-своему. Хорошо хоть его наезд на меня бойцы не слышат, а то потом хоть стреляйся вслепую, так пояснит, что и говорить не надо, что я бездарь и неумёха зелёная. Ну, ничо, ничо, ничо — будет и нашей улице бочка красной икры с маслом и краюшкой».