Широко улыбаясь, вошел Майлс.
— Ну-с, Донован, как вы себя чувствуете? Надеюсь, потрясены, что видите меня?
Он не пожал Спенсеру руку, а подошел прямо к столу, где они завтракали, и открыл крышку кофейника.
— Кофе в кофейнике много, сэр, — сказал Ред.
— Чудесно, мой мальчик, — ответил Майлс, потирая руки. — Все, что мне нужно, — это чашка кофе и ломтик поджаренного хлеба, или что там у вас еще осталось. Я приехал полчаса назад. — Он взглянул на Спенсера и добавил: — Закройте рот, Донован. Вам это не идет. Я здесь не случайно. Я здесь потому, что один молодой идиот-идеалист умудрился усесться на бочку с динамитом, которая будет взорвана ровно в одиннадцать часов, а я хочу собрать его бренные останки. — Он сел у стола и обратился к Реду: — Вам не следует слушать, мой мальчик. Я говорю о вашем владыке и хозяине, который еженедельно подписывает вам чеки на жалованье.
— Можно предложить вам свежеподжаренного хлеба? — спросил Ред.
— Нет, — решительно ответил Майлс, улыбаясь своими ясными глазами, — и я легко могу обойтись без вас в течение следующих десяти минут, мой мальчик. Более того, я даже скучать по вас не буду.
Ред ухмыльнулся. Закрыв за собой дверь, он ушел к себе в комнату.
— Славный паренек, — заметил Майлс, наливая кофе в одну из чашек, из которой уже кто-то пил. — Отзывчивый паренек. И хорошо во всем разбирается. Он далеко пойдет, если не отравится парами ваших этических разглагольствований. Скажите что-нибудь, Донован. Вам предстоит очень много говорить сегодня, и вы вполне можете начать теперь же...
У Спенсера было достаточно времени, чтобы оправиться от удивления. Он, безусловно, был искренен, когда сказал:
— Я очень ценю ваш приезд, мистер Майлс. Но я... я просто не знаю, что он означает.
— Он означает, что я просто-напросто пригласил самого себя быть вашим адвокатом во время предстоящего злополучного заседания, — ответил Майлс, спокойно намазывая маслом поджаренный хлеб.
Спенсер глубоко вздохнул.
— Извините, мистер Майлс. Я очень ценю ваше более чем великодушное предложение и затрудняюсь что-либо сказать. Но принять его я не могу.
— Если вы пытаетесь протестовать сейчас по соображениям вежливости и альтруизма, Донован, то, пожалуй, вам следует знать, что я имел с нашим общим другом Джоном Арбэттом, любителем гольфа и твидовых костюмов, оживленную дискуссию, которую на современном языке можно вполне, квалифицировать как первоклассную ссору. Наш разговор закончился полюбовным согласием сторон добиваться развода. Фигурально выражаясь, я сейчас нахожусь в Рено[3], в штате Невада, «для обычной цели», как сказал бы кое-кто из наших любимых журналистов. — Он намеревался продолжать разговор в таком же игривом тоне, но взглянул на Спенсера, и выражение его лица изменилось.
Щеки Спенсера стали землисто-серыми, он говорил с трудом.
— Я не могу позволить вам, мистер Майлс, сделать это.
— Что сделать, Донован?
— Я не могу допустить, чтобы вы были моим адвокатом. Прошу извинить меня, но я должен действовать один.
— Вы, может быть, объясните мне причину? — спросил Майлс, откидываясь на спинку кресла и наблюдая за Спенсером.
Спенсер покачал головой.
— Ну что ж, — медленно произнес Майлс, — я никак не могу преодолеть свое желание услышать какое-то объяснение.
Они помолчали.
— Может быть, вы и сами не захотите быть моим адвокатом, если узнаете, что я виноват, — сказал Спенсер.
Майлс быстро поднялся. Он вплотную подошел к Спенсеру и, почти касаясь его, резко сказал:
— Донован, вы спрашивали меня, верю ли я вам; вы спрашивали меня об этом несколько раз. Я отвечал, что верю. Ради бога скажите, уж не лгали ли вы мне?
— Нет, — ответил Спенсер, — я вам не лгал. Я не коммунист. Но за то, что я сделал, меня могут посадить в тюрьму, а вы не захотите впутываться в такое дело.
Майлс отвернулся, подошел к окну и долго стоял там спиной к Спенсеру.
— Сейчас я уже здесь, — произнес наконец он, — и должен сказать, что вы ухитрились разжечь мое любопытство настолько, что я хочу остаться и долее. Вы лишаете меня крупного адвокатского гонорара, на который я рассчитывал, но я отнесу расходы по этой поездке на ваш счет, когда буду вести дело о клевете — Донован против Фаулера.
3
Рено — город в США, по законам которого для развода достаточно заявления хотя бы одного из супругов, прожившего здесь несколько дней. — Прим. перев.