Затем до него донесся резкий голос:
— Мистер Донован, если вы против того, чтобы вас называли героем, то как же вы позволите себя называть? Что вы предлагаете?
Наступило молчание. Кто-то кашлянул. Постепенно лица репортеров появились в фокусе зрения Спенсера, и он увидел, что они ждут его ответа. Рядом с ним стоял высокий худой рыжий репортер, дальше еще один — в темных очках, с перекинутым через плечо плащом. Внезапно Спенсер понял, что должен сказать что-то и сказать сейчас же. Этот миг достался ценой долгих месяцев тревог и мучений. Может быть, это миг триумфа, а может быть, просто стремительный взлет перед окончательным падением. Он не знал. Но это была важнейшая в его жизни минута, и он не мог ее пропустить.
Напряжение покинуло его, боль в желудке прошла, он почувствовал себя легко и свободно.
— Я хочу сделать заявление, — сказал Спенсер.
— Донован, я ваш адвокат, — вмешался Майлс, — и все заявления, которые вы пожелаете сделать, необходимо предварительно согласовать со мной.
— Я понимаю, мистер Майлс, — ответил Спенсер. — Но ведь я скажу совсем немного, только вот это. — Он взглянул на репортеров. — Сегодня на заседании члены комиссии намекали, что никакой здравомыслящий человек не станет рисковать своей карьерой и своим положением в обществе только для того, чтобы доказать свою правоту. И все же именно это я сделал. — Он глубоко вздохнул. — Я могу только сказать вам, что ни о чем не сожалею. Я сознательно предал дело широкой гласности, так как только таким способом, по-моему, можно довести до сознания народа то, что может случиться с каждым из нас. Согласитесь, что нам, американцам, всегда нравилась театральность. Не знаю, значат ли что-нибудь телеграммы, которые мы уже получили, — пока еще рано делать выводы, — но я советую вам взглянуть на них.
Некоторые репортеры повернулись к Майлсу, который по-прежнему держал в руке распечатанные телеграммы.
— И еще одна вещь, — сказал Спенсер. — Вы спросили меня — в шутку, конечно, — как я чувствую себя в роли героя. Если в этом деле должен быть герой, то им станет американский народ — и никто больше. Ну а если вам обязательно нужно как-то назвать меня, то, может быть, вы согласитесь с предложением комиссии и назовете меня идиотом.
Он взглянул на Майлса, и старик ответил ему широкой улыбкой.
— Побольше бы нам сейчас таких «идиотов»! — воскликнул Майрон Вагнер.
Оглавление
1. Среда, 18 июля, 6.50 вечера.
2. Среда, 18 июля, 8.20 вечера
3. Среда, 18 июля, 8.35 вечера.
4. Среда, 18 июля, 9.25 вечера.
5. Четверг, 19 июля, 1.00 ночи.
6. Четверг, 19 июля, 7.45 утра.
7. Четверг, 19 июля, 9.00 утра.
8. Четверг, 19 июля, 9.00 вечера.
9. Пятница, 20 июля, 10.05 утра.
10. Пятница, 20 июля, 2.00 дня.
11. Пятница, 20 июля, 8.15 вечера.
12. Суббота, 21 июля, 1.30 ночи.
13. Суббота, 21 июля, 7.30 утра.
14. Суббота, 21 июля, 5.00 дня.
15. Воскресенье, 22 июля, 7.00 утра.
16. Воскресенье, 22 июля, 11.00 утра.
17. Воскресенье, 22 июля, 1.00 дня.
18. Понедельник, 23 июля, 7.00 утра.
19. Понедельник, 23 июля, 9.50 утра.
20. Понедельник, 23 июля, 2.40 дня.
21. Понедельник, 23 июля, 6.30 вечера.
22. Понедельник, 23 июля, 7.40 вечера.
23. Понедельник. 23 июля, 9.10 вечера.
24. Вторник, 24 июля, 9.15 утра.
25. Вторник, 24 июля, 12.20 дня.
26. Вторник, 24 июля, 3.30 дня.
27. Четверг, 26 июля, 9.00 утра.
28. Суббота, 28 июля, 10.00 утра.
29. Воскресенье, 29 июля, 8.15 вечера.
30. Понедельник, 30 июля, 11.10 утра.
31. Понедельник, 30 июля, 11.40 утра.
32. Понедельник, 30 июля, 12.30 дня.
