— Одну секунду, — сказал Майлс. В трубке что-то щелкнуло, но тотчас же снова раздался его голос: — Хорошо, в половине третьего. — Он помолчал. — Это относительно того дела, о котором мы беседовали вчера вечером.
— Понятно, — сказал Спенсер.
Наступило молчание.
— Значит, мы увидим вас в два тридцать.
— Да, — подтвердил Спенсер. — Большое спасибо.
Джону Арбэтту было за шестьдесят, но он все еще любил носить пиджаки из твида и яркие галстуки. Худой и жилистый, он увлекался игрой в гольф и однажды чуть не выиграл партию у знаменитого Бена Хогана — это произошло задолго до несчастного случая с чемпионом (Джон говорил, что потерпел поражение из-за пустяка).
Спенсер не видел Джона Арбэтта несколько месяцев. Майлс ввел его в кабинет своего компаньона.
— Вот наш мальчик, — сказал он.
— Здравствуй, Спенсер, — поздоровался Джон, вставая из-за стола. — Мне только нужно еще разок поговорить по телефону. После этого нас не будут беспокоить.
— Пожалуйста, мистер Арбэтт, — ответил Спенсер. Он сел в кресло с прямой спинкой, стоявшее возле окна. Кабинет был очень просторный, вдоль стен шли полки с тяжелыми фолиантами, темно-коричневый ковер повторял цвет занавесей. На письменном столе стояла ваза с красными гладиолусами, а рядом с ней — фотографии жены, детей и внуков Джона Арбэтта.
Зазвонил телефон. Джон взял трубку, трижды произнес «да» и положил ее.
— Вот и все, — сказал он и, откинувшись на спинку кресла, начал раскуривать трубку.— Как игралось в гольф, мой мальчик?
— Я не играю в гольф, мистер Арбэтт, — ответил Спенсер.
Джон пососал свою трубку.
— А я думал, играешь.
— Нет, я никогда им не увлекался, — сказал Спенсер.
Джон Арбэтт с удовлетворением посмотрел на свою трубку.
— Ну, тогда ты и не представляешь, как много потерял.
Майлс уселся на диване поудобнее.
— Он твердит мне это вот уже тридцать лет, Донован. Не верьте ему. Джон проводит свободное время, гоняя белые мячики, и пытается своим гольфом что-то доказать, но будь я проклят, если он меня хоть в чем-нибудь убедил. Спорт нужен для детей и спортсменов, а нам, городским жителям, он ни к чему.
Джон Арбэтт откашлялся.
— Берни рассказал мне о вашем вчерашнем разговоре. Имей в виду, Спенсер, мы не собираемся вмешиваться в твои дела. Надеюсь, ты это понимаешь?
— Да, — сказал Спенсер, — я очень благодарен вам.
Джон кивнул головой.
— Итак, все ясно. Мы не собираемся вмешиваться, но мы очень — как бы это сказать — интересуемся тобой, не только как многообещающим молодым юристом, но и как человеком. Мы считаем тебя, я бы сказал, членом нашей семьи законников.
— Спасибо, мистер Арбэтт, — ответил Спенсер.
— Так вот, — Джон чиркнул спичкой, чтобы снова разжечь свою трубку, — Берни полагает, что ты недостаточно, скажем, встревожен случившимся. Он считает — пожалуйста, поправь меня, Берни, если я ошибаюсь, — что ты отнесся к его совету довольно небрежно и вообще его рассказ не произвел на тебя должного впечатления. Если это так, Спенсер, — Джон Арбэтт встал и обошел стол, чтобы быть ближе к Спенсеру, — если это так, значит, ты ошибаешься. Страшно ошибаешься. Положение весьма серьезно. Ты должен бороться, и борьбу следует начинать немедленно.
Наклонившись к Спенсеру, он не сводил с него сверлящего взгляда. Затем, вынув изо рта трубку, посмотрел на нее и снова вернулся к столу, чтобы зажечь спичку.
— Может быть, лучше подождать, пока они сами придут ко мне? — спросил Спенсер.
Майлс отрицательно покачал головой.
— Нет, не думаю, Донован. Вчера вечером я сказал вам, что действовать нужно немедленно. Вам следовало бы сегодня утром первым самолетом вылететь в Вашингтон. Вы должны были добиться личного свидания с Эдгаром Гувером. Это можно было бы устроить. Он бы вас выслушал. Он всех выслушивает.
— Но Спенсер не поехал в Вашингтон, — сказал Джон Арбэтт. — Возможно, он был занят более важными делами. — Он с раздражением взмахнул правой рукой, в которой держал трубку. — Тем временем мы узнали нечто такое, о чем, полагаем, следует известить и тебя. — Он сел и заговорил драматическим шепотом: — Я сообщаю тебе это по секрету и ни слова не скажу об источнике наших сведений.
Он замолчал. Спенсер смотрел на него.
— Завтра или послезавтра мистер Уолт Фаулер опубликует статью о тебе. Легко себе представить, что это будет за статья. Помимо всего прочего, он собирается обвинить тебя в принадлежности к коммунистической партии, — сказал Джон Арбэтт.