— Это было давно.
— Да, это было давно. Но я была твоей девушкой до того, как появился он, твой лучший друг, твой кумир, Лэрри Хант. И он сразу начал ухаживать за мной; ты знаешь это, ты видел, как это происходило, но он был твоим кумиром, и за меня не стоило бороться.
— Луиза...
— Он заставил меня полюбить его, Спенс, а ты стоял в стороне и наблюдал, как он это делает. Мне было восемнадцать лет. Ты знаешь, как заставить восемнадцатилетнюю девушку полюбить? Нужно переспать с ней. Это так просто.
Он шагнул к ней, бледный и дрожащий, но она не двигалась с места, вызывающе глядя на него.
— В тот вечер, когда я отдалась ему, ты ждал меня, чтобы вместе пойти в кино, — благородный, целомудренный Спенсер ждал свою девушку, чтобы повести ее в кино. А наверху, пока ты ждал, Лэрри и я...
Он схватил ее за плечи и начал трясти, но не сумел заставить ее замолчать.
— Когда мы наконец спустились, даже слепой мог бы обо всем догадаться, а тебе это даже в голову не пришло. Ты стоял как маленькая собачонка с большими карими преданными глазами, несчастный сиротка, странствующий рыцарь, пережиток средневековья.
Хриплым, прерывающимся голосом он сказал:
— Ну, хорошо, Лэрри поступил ужасно, но ты-то какова?
Она беззвучно плакала. Слезы катились по ее лицу. Она не пыталась вытереть их.
— Я? Да, я поступила гадко, но я заплатила за это. Посмотри на меня. Я полюбила скверного человека,
— Ты и сейчас любишь его, — сказал Спенсер.
Она энергично покачала головой.
— Помоги мне, Спенс, — прошептала она. — Прошу тебя, помоги мне.
— Не могу.
— У него есть другая женщина.
— Откуда ты знаешь?
— Он звонил ей сегодня. Он был еще пьян. Я вошла, когда он разговаривал с ней, и он... он сказал, что я шпионю за ним.
Внезапно ноги ее подкосились. Она протянула руки, ухватилась за Спенсера и, отчаянно рыдая, упала в его объятия.
Сзади отворили дверь. Спенсер услышал шум и обернулся. Медленно вошел Лэрри, держа руки в карманах. Подойдя к ним вплотную, он остановился и сказал:
— Вот это как раз и считается неподходящим моментом для появления в комнате мужа.
Услыхав его голос, Луиза выпрямилась и подняла голову, глядя на Лэрри. Медленно освободившись и обняв ее за плечи, Спенсер бережно довел ее до кушетки.
— Она расстроена, — сказал он.
— Я вижу, — усмехнулся Лэрри.
Он не двинулся с места. Луиза села и закрыла лицо руками.
— Что значит весь этот шум? — спустя минуту спросил Лэрри.
Луиза покачала головой.
— Ничего.
Ее голос был едва слышен, и Лэрри пожал плечами,
Спенсер взглянул на Луизу.
— Ну... — начал Лэрри.
— Я пришел поговорить с тобой, — сказал Спенсер. — Ты прочел «Стар джорнел»?
— Да, — ответил Лэрри, — прочел. Я хотел принести газету домой, но забыл. — Он снял пиджак и начал развязывать галстук. — Кто, черт побери, посмотрит на такую чепуху серьезно? — спросил он и прошел мимо кушетки в спальню, оставив дверь открытой.
Спенсер пошел за ним.
— Мне приходится смотреть на это серьезно. Фаулер — влиятельная фигура в своей области, независимо от того, какого мы с тобой о нем мнения. Его статьи перепечатываются во всех газетах.
Лэрри сидел на кровати и, наклонившись, развязывал шнурки ботинок. Спенсер не видел его лица.
— Коммунист ты или нет? Если ты не коммунист, тебе не о чем беспокоиться, — сказал он. — Привлеки его к суду за клевету и потребуй деньги.
Он скинул ботинки и начал расстегивать рубашку.
Внезапно Спенсер почувствовал острую боль в желудке. Ему пришлось немного подождать, прежде чем он оказался в силах снова заговорить.
— Дело совсем не в том, что я беспокоюсь, Лэрри, — сказал он. — Дело совсем не в том. Ты знаешь причину появления этой статьи. Ты единственный, кто знает. Отныне я вынужден обдумывать каждый свой шаг. Ты и я должны обсудить это вместе.
Лэрри продолжал раздеваться. Наконец он встал совершенно голый, в одних носках.
— Что с Луизой? — спросил он.
— Она думает, что у тебя есть другая женщина.
— Ах, это! — махнул рукой Лэрри. Он повернулся, чтобы отворить дверь ванной. — Извини меня, я приму душ.
Спенсер сделал шаг вперед.
— Лэрри, накинь халат или еще что-нибудь и сядь. Я должен поговорить с тобой.
Лэрри взглянул на него, и его угрюмое лицо расплылось в улыбке.
— Прости, старина, я немного не в себе: я провел довольно бурную ночь.
Он сел, взял с ночного столика сигарету и чиркнул спичкой. Свет спички упал на стоявшую на столике фотографию Луизы, и мужчины с минуту смотрели на нее.