— Что случилось?
— Я чувствую себя неважно, — улыбнулся Спенсер. — Но в общем ничего, пустяки.
Продолжая расправлять перчатки, Луиза подошла к Спенсеру. Губы у нее нервно вздрагивали. Когда ее отделяло от Спенсера несколько шагов, Лэрри сухо заметил:
— Причин для слез нет. Он выживет.
Она остановилась как вкопанная. Затем, упрямо вскинув голову, прошла мимо обоих мужчин в переднюю.
— Куда ты идешь? — крикнул ей вслед Лэрри.
Она не ответила. Дверь с шумом захлопнулась за ней.
Спенсер выпрямился.
— Зачем ты это сделал?
— Что?
— Ты совсем не доверяешь мне, Лэрри, ты совершенно не веришь Луизе. Почему?
Лэрри плотно сжал губы и холодно взглянул на Спенсера. Отвернувшись от него, он подошел к столу и снова налил себе виски.
Спенсер поднялся.
— Будь мягче с ней, Лэрри. Она сейчас так растеряна. Это бывает с каждым в семейной жизни. Мы с Луизой...
— Да, — резко остановил его Лэрри, — вы с Луизой — это все, что я слышу каждый день и уже много лет подряд! Спенсер Великий, Спенсер Всемогущий, отец-духовник, защитник угнетенных, утешитель непонятых жен! Мне осточертело все это!
Внезапно к Спенсеру вернулось все его спокойствие. Значит, Луиза была права и Лэрри ревновал ее к нему. Очень плохо, конечно, но ничего непоправимого тут нет. Спенсер был рад, что в конце концов все вышло наружу. Он был уверен, что Лэрри прислушается к голосу здравого смысла. Взглянув на Лэрри, занятого в этот момент выпивкой, Спенсер ощутил к своему другу прилив нежности.
— Может, нам давно следовало об этом поговорить? — сказал он. — Давай сделаем это сейчас.
Лэрри решительным движением опустил стакан на стол.
— Я не намерен обсуждать с тобой вопросы, касающиеся моей жены. Я знаю, в чем тут дело. Она бегает к тебе то и дело, жалуется, как она несчастна и как дурно я с ней обращаюсь.
— Она думает, что ты обзавелся любовницей. Я уже говорил тебе об этом.
Лэрри вызывающе посмотрел на Спенсера.
— Ну а если и так? Кто может винить меня в этом? А жена-то ко мне хорошо относится? За моей спиной вы с ней...
— Но ты же знаешь правду о моих отношениях с Луизой, — ответил Спенсер, повышая голос. — Я любил ее, когда мы были очень молоды, задолго до того, как мы встретили тебя. Ну а потом она полюбила тебя и стала твоей женой. Таковы факты, и ты всегда их знал.
Произнося столь решительным тоном эти напыщенные слова, Спенсер вдруг вспомнил, что всего лишь несколько часов назад он обнимал Луизу, что она прижималась к нему, шептала какие-то нежности, гладила его по голове, что он страстно целовал ее — жену другого человека, жену Лэрри. И потому все, что он говорил, звучало фальшиво и вызывало у него отвращение к самому себе.
То ли голос Спенсера дрогнул, то ли на лице его отразилась неуверенность в своей правоте — во всяком случае, Лэрри бросил на него острый взгляд и сказал:
— Ты не обманывай меня, старик. Она вбила себе в голову, что вышла замуж не за того человека, который ей нужен, и что она должна была стать твоей женой. А если это так, то какого же черта ты не взял ее и почему не берешь сейчас?
Держа стакан в руке, которая дрожала так, что виски расплескивалось на ковер, Лэрри подошел к Спенсеру.
— Ребята хотели поговорить с ней, расспросить ее о тебе — красный ты или еще какой. Но что она знает о тебе? Она так втрескалась, что у нее ноги подкашиваются, стоит ей поглядеть на тебя. Влюбленная самка! Да они не поверили бы ни одному ее слову. Их не проведешь!
Спенсер остолбенел.
— Ты не рассказывал об этом агентам ФБР, правда ведь?
Лэрри, полузакрыв глаза, стал потягиваться на носках. В уголках его рта появилась довольная улыбка и медленно расползлась по всему лицу.
— Рассказывал ли я? — переспросил он.
— Ты пьян, Лэрри, — заявил Спенсер. — Я... я не допускаю, чтобы ты говорил с ними о нас с Луизой.
Он ждал ответа, но Лэрри, продолжая улыбаться, молчал.
— Если ты сказал агентам, что я влюблен в твою жену или... больше того, то ты понимаешь, чем это грозит мне? — Он стоял теперь рядом с Лэрри, от которого разило винным перегаром. — Ты должен понимать, насколько важны в таком деле вопросы морали. Характер человека, его репутация... Тут играет роль не только политическая сторона, но и честность человека, его правдивость. Лэрри, ты... ты шутишь, ты не мог им этого сказать!
— Да мне ничего и не нужно было говорить, — заявил Лэрри. — Они все о тебе знают, начиная с далекого прошлого. Это же дотошные люди. — Он повернулся, подошел к столу и снова стал наливать себе виски.