— Ну, хорошо, — сказал Спенсер. — Пусть поднимется.
— Слушаю, мистер Донован, — ответил Стив.
Репортер был круглый человек небольшого роста, средних лет, с веселым лицом. Он вошел с сияющей улыбкой и отрекомендовался Говардом Бертом из «Дейли пресс». Увидев Реда, он весело махнул ему рукой, словно говоря: «Ну вот, сынок, тебе не удалось меня провести».
Он извинился перед Спенсером за свое вторжение и сел, с вожделением поглядывая на поднос с виски. Он сказал, что не хочет отнимать у Спенсера много времени — всего несколько минут, даже, пожалуй, секунд. Он понимает самочувствие Спенсера. Этот трагический случай с такой молодой и такой привлекательной девушкой — по-видимому, она была очень привлекательна, хотя, конечно, когда он увидел ее... одним словом, неважно. А что скажет Спенсер по этому поводу?
— Не очень много, — сказал Спенсер. — Она работала у меня с того времени, как я открыл собственную контору. Она была сведущей и надежной сотрудницей и вообще славной девушкой.
Репортер поинтересовался, знал ли Спенсер что-нибудь о частной жизни Сьюзи. Известно ли ему, что девушка собиралась стать матерью и знает ли он человека, ответственного за это?
— Нет, не знаю, — ответил Спенсер.
Репортер нагнулся, чтобы завязать шнурок ботинка. От напряжения лицо его покраснело, он захихикал и сказал, что очень толстеет. Жена хочет посадить его на диету, но он не понимает — зачем. Он любит покушать и — иногда—выпить. Выпрямляясь, он снова взглянул на поднос с виски и поинтересовался политическими убеждениями девушки. Не вовлекли ли ее в работу какие-нибудь левые организации и не знал ли об этом Спенсер? Конечно, поспешно добавил он, ему понятно, что для Спенсера это сейчас больной вопрос, а получение такой информации все равно не входит в его, Берта, обязанности, но тем не менее его интересует, нет ли какой-нибудь связи между отчаянным шагом девушки и теперешними злобными нападками на ее хозяина. Широко ухмыляясь, он рискнул предположить, что кое-кто, может быть, и не захочет рассматривать данный факт, как простое совпадение.
Услыхав эти слова, Ред насторожился и начал демонстративно потягиваться, показывая репортеру свою мускулистую фигуру. Репортер весь как-то съежился.
— Откровенно говоря, мистер Берт, — сказал Спенсер, — я не вижу никакого смысла в вашем вопросе. Мне, конечно, ничего не известно о девушке, кроме того, что я знал о ней, встречаясь по службе у себя в конторе. Тем не менее причина ее самоубийства кажется совершенно очевидной.
— Казаться-то кажется, — ответил репортер. Наступила пауза.
— Я полагаю, это все? — неожиданно рявкнул Ред.
Прищурив глаза, репортер взглянул на Реда.
— Сынок, вам еще многому нужно поучиться.
— Ну уж, надеюсь, не у вас, — ответил Ред.
Репортер встал.
— У вас весьма грозный телохранитель, мистер Донован: огромный, сильный и очень преданный. По-видимому, вы действительно в нем нуждаетесь.
— Ред работает у меня в конторе, — сказал Спенсер, только сейчас обнаружив, что не помнит фамилии молодого человека.
Репортер засмеялся:
— Ред...3 Какое подходящее имя! — Он указал на волосы Реда и повернулся, чтобы уйти. — Ну что ж, с вашей стороны было очень мило принять меня.
Спенсер пошел проводить репортера, жестом попросив Реда оставаться на месте.
— Послушайте, мистер Берт, — спокойно начал Спенсер, — я не обязан был принимать вас сегодня. Вы не из полиции, у вас нет полномочий меня допрашивать, и я не брал на себя никаких обязательств отвечать вам на ваши вопросы.
— Я это ценю, — ответил репортер. Улыбка сошла с его лица, и он внимательно наблюдал за Спенсером.
— Я принял вас, — продолжал Спенсер, — потому, что уважаю право свободной прессы знать правду. Я уважаю газету, которую вы представляете, и уважаю вашу работу. Мне очень хотелось бы добавить, что я уважаю вас, как личность, как человека.
Репортер поклонился, и его губы широко растянулись в одобрительной улыбке.
— Прекрасно сказано, мистер Донован, прекрасно! Вы хорошо понимаете, как должен вести себя настоящий журналист. Надеюсь, вам удастся выкарабкаться из этой кутерьмы. Будьте здоровы, сэр. Благодарю вас.
— Извините, сэр, — заявил Ред после того, как репортер ушел. — Мне следовало бы помолчать, но этот тип вывел меня из терпения. Не понимаю, как вы могли с ним разговаривать!
— За последнее время у меня все получается как-то нескладно, — с улыбкой ответил Спенсер. — В моем положении каждый мой шаг может оказаться неправильным. Мне не следовало с ним разговаривать, но совсем не принимать его было бы еще хуже. Только небу известно, что написал бы он в таком случае, да вообще-то и сейчас не известно, что он напишет. — Он подошел к столу и снова налил себе виски. — Становится поздно, Ред. Вам пора. Я очень вам признателен, честное слово.