– Ты только попробуй, какая вкуснятина! – облизывая пальцы, бормотал Делвин с набитым ртом.
– Главное, не спрашивай, из чего это сделано! – предостерёг его Лайтли.
– Каждый из нас вход имеет, равно как и выход… – туманно промолвила шаманка, не обращая внимания на постороннюю болтовню. У Альмистеля промелькнула мысль, что старушке просто давно уже было не с кем поговорить, именно поэтому она старательно затягивает с ответом.
– Слышь, малой, а что это за вкусняшки? – не послушав дружеского совета, поинтересовался Делвин у Дзигги.
– О, это кишки крыськи в паучий тьфу! – радостно отозвался юнец, глазея на своего кумира.
Ходерхайм позеленел. Щёки его раздулись, а глаза едва не вылезли из орбит. С трудом справившись с собой, он с набитым ртом промолвил:
– Мне срочно нужно выпить чего покрепче!
Альмистель ухмыльнулся, наблюдая метаморфозы, происходящие с товарищем. Затем сосредоточился и продолжил прерванную беседу:
– Как Дзи ушел отсюда? – медленно и чётко проговорил он, надеясь, что теперь-то получит вразумительный ответ.
– Любопытен Зигги был… В срам земли спустился он! – словно издеваясь на слушателем, неспешно произнесла шаманка, важно покачав головой.
Неизвестно, как бы отреагировал на её слова Лайтли, но тут почва под ними затряслась. С потолка посыпалась каменная крошка, а со склонов покатились валуны. Не удержавшись на ногах, Альмистель упал на колени и невольно взглянул на озеро.
– Вода уходит! – не веря собственным глазам, воскликнул он, наблюдая водоворот.
Ходерхайм склонился над краем обрыва рядом с приятелем, но с другой целью. С мерзким звуком его обед устремился в казавшуюся бездонной тёмную пропасть, образовавшуюся на месте водоёма.
– Так это… – Лайтли пытался одеть в слова свою внезапную догадку. – Оно живое?!
– У выхода мира живём мы! – кивнула шаманка. – Но, двери подобно, в обе стороны ведёт он!
– Погоди, что живое? – уточнил всё ещё зелёный Делвин.
– Тебя стошнило в… клоаку этого мира! – пояснил бледный как снег Альмистель.
До Ходерхайма не сразу дошло, что означают слова приятеля. А как только он всё понял, его вновь одолел острый приступ морской болезни.
***
– Да пребудет с вами слабость! – напутствовала гостей шаманка.
Они натянуто улыбнулись и ступили на винтовую лестницу, открывшуюся после отхода воды. С каждым шагом Делвин и Лайтли погружались в первозданный мрак этого мира.
– Темно как в кишках волколака! – пробурчал Ходерхайм, которому всё сложнее становилось разглядывать сглаженные водой ступени лестницы.
– Хм… твоя метафора в этот раз удивительно точна! – немедленно отозвался Альмистель.
– Ждать моя! Итить с ваша! – раздался позади знакомый голосок запыхавшегося Зигги.
Вскоре к ним присоединился неугомонный гоблин с копьём в одной руке и факелом в другой. На его лопоухой голове красовался истёртый до дыр кожаный шлем.
– Дзигги? А ты ещё куда собрался? – неподдельно удивился Делвин.
– Башой Ди с Беловлас надирай Гадкий-гладкий! Моя помогать! Ма сказать, злой глист нать килдык! – сообщил зеленокожий смельчак.
– Она права, ты необычайно смел для гоблина! – растерянно признал Лайтли. – Но как же твоя мама тебя отпустила? Насколько я помню из нашей беседы, ей надоело терять своих сыновей!
– Ма ругать Дзигги, не пускай. Моя сказать вернуться герой, как Башой Ди, побеждать все Жуткий-гадкий, не нать новый Зигги! Она согласись: путь твой таков! – скороговоркой поведал Дзигги, не желая отступать.
– А ты хоть подумал, что мы не собираемся возвращаться? – уточнил Альмистель, считая нового спутника скорее обузой, нежели подмогой. К тому же спасать его во второй раз он не собирался.
– Да пусть пойдёт с нами! – неожиданно вступился за юнца Делвин. – Ему здесь не место!
Лайтли удивлённо покосился на товарища, пожал плечами и зашагал вперёд, как бы показывая всем своим видом, что за этого гоблина он не собирается нести никакой ответственности.
– Ладно, пострелёнок, под ногами не путайся, держись позади! Если станет опасно, сразу давай дёру! – проинструктировал нового спутника Ходерхайм.
– Моя хотеть бить-колоть! – запротестовал тот, потрясая копьём.
Делвин усмехнулся и потрепал его по угловатой голове, отчего шлем съехал на глаза. Боевитый настрой юнца пришелся Ходерхайму по душе. И тут он вдруг понял, что совершенно не в курсе, что ждёт их в недрах мировой клоаки, в которую они спускаются.