Прослужив там три года, он покинул свой родной гарнизон, с которым, как ни странно, даже сроднился, и перебрался в Москву, поступив в академию. Три года пролетели и в столице совсем незаметно, когда он получал второй диплом, рядом уже появилась жена и ребенок. Потом были еще долгие годы службы в гарнизонах, правда, уже не столь затерянных. Через два года жена вернулась домой, она не смогла переносить все тяготы и лишения, забрав с собой маленькую дочь. Он остался один. С тех пор его статус не менялся. Разведен, - писал он во всех документах. Командование не требовало от него вновь стать женатым, а сам он больше не хотел. Но, возможно, именно это обстоятельство и помогало ему подниматься вверх по карьерной лестнице. Для службы его одиночество было как нельзя кстати. Он не рвался домой, там всегда было пусто, скучно, холодно и совсем не уютно. Зато он мог сутками и неделями пропадать с личным составом. Командировки для него являлись не разлукой, как для многих «женатиков», а наоборот, даже некоторым развлечением, знакомством с новыми людьми – офицерами, их женами, знакомством и кратковременной дружбой с одинокими, разведенными, как и он женщинами. Правда эта дружба заканчивалась сразу же после его возвращения в свою часть. Это рвение по службе сполна оценивалось командованием. В тридцать пять ему уже присвоили полковника и направили к очередному месту службы, теперь уже в саму Москву. За последние пять лет он еще дальше продвинулся по карьерной лестнице, получив генеральскую должность и ожидая в скором времени поменять погоны с двумя полосками.
Подумав еще немного, Виктор Алексеевич так и не пришел к какому-нибудь твердому решению, и отложил его принятие до следующего дня. Он надеялся, что мозг за это время сам все обдумает и подскажет ему внезапной уверенностью, как часто с ним бывало раньше.
Сидя в кожаном кресле, полковник крутился влево и вправо. Ему вдруг остро захотелось женской ласки. Всегда сухой и сдержанный, холодный и неприступный снаружи, внутри он оставался нежным и романтичным юношей. Те женщины, что оставались при нем на больше чем одну ночь, быстро понимали его нутро. Они стремительно влюблялись в него, но напрасно лелеяли они мысль завоевать его сердце. Как только связь с женщиной становилась ближе, теснее и откровеннее, он, не задумываясь, разрывал ее и уходил без оглядки и сожаления, оставляя подругу в полном недоумении. Почему он так поступал? Он и сам не смог бы ответить на этот вопрос. Впрочем, он и не задумывался.
Полковник, подчиняясь скорее не разуму, а чувству, взялся за трубку, поднял ее и, услышав долгий сигнал, набрал номер, который помнил без записи.
- Але! Жанна?
- Да, мой полковник! – отозвался на другом конце провода приятный женский голос.
- Ты сегодня занята?
- Для тебя, мой «генерал», я освобожу все свое время!
- Я приеду к тебе сегодня?!
- Буду ждать…
Он положил трубку и сильно крутанул кресло, которое сделало почти полный оборот вокруг своей оси. Думать о просьбе Марины он временно прекратил.
ГЛАВА 13.
Необычное явление природы.
Отчего так коротка жизнь? О том, что она действительно очень коротка он стал понимать совсем недавно, года, два, может, три назад. Возможно, такие мысли приходили к нему и раньше, но они никогда не оставались в его голове так надолго, как в этот раз. Раньше ему казалось, что год это большой срок. А десять лет вообще представлялись, чуть ли не целой эпохой. Еще бы! Ведь в школе он учился десять лет. За этот период он прошел три человеческих этапа, три возраста. Сначала он был в детстве, потом в отрочестве и по выпуску из школы перебрался в юность. Это как у Толстого – в одной книжке три куска жизни. А что потом? Потом юность совсем незаметно перешла в зрелость. Как ни старался, он так и не смог понять, когда это произошло. Просто однажды он это остро почувствовал. Он почувствовал себя зрелым, взрослым и немножко даже старым. Вернее не старым, а совсем не молодым. Еще недавно ему хотелось «все на свете», но на это не было ни денег, ни времени. А потом это «все на свете» вдруг превратилось в конкретное, единичное и вполне земное, нет, даже приземленное: здоровье, спокойствие, стабильность, размеренность, надежность и преданность. А ведь раньше это не было столь важным в его жизни. Нет! Наоборот! Он всегда стремился к чему-то новому, неизведанному, приключениям и риску, остроте ощущений, взрыву эмоций, удару адреналина, когда начинают дрожать руки, и не от страха, а от возбуждения. Неужели все было именно так? Боже! А что же тогда произошло? Почему в нем произошли такие перемены? Он анализировал свою жизнь раз за разом и не приходил к иному ответу кроме как «вот и его пришло время». Мысли о душе и ее бессмертии все чаще стали посещать его голову. Он уже не просто думал, что душа живет после рокового часа, а верил, надеялся на это и жаждал того, чтобы это оказалось правдой. Конечно, каждый взрослый человек понимает, что жизнь не бывает вечной. Придя в этот мир, мы обязательно должны его покинуть. Но отчего-то до определенного времени мы не задумываемся над этой аксиомой. Нам словно кажется, что вот именно мы и будем жить всегда. Но годы стартуют, словно стайер, который вскоре решает, сократить свою дистанцию до спринтерской, отчего с каждым шагом ускоряет бег, чтоб уложиться в нужный норматив. И вот уже человек оглядывается назад и остро понимает, что позади осталось много, очень много лет. А он не успел сделать ни этого, ни того, ни другого.
Михаил сидел за столиком ресторана и смотрел на голубую даль. Небо сливалось с морем и если бы не проплывающие по горизонту корабли, он бы не смог найти границу между этими двумя синевами. Легкий ветерок играл с его волосами и пытался оторвать прикрепленную к столу белую скатерть. На жаре холодная бутылка с вином покрылась маленькими каплями пота. Он дотронулся до нее пальцем. Стекло оказалось еще прохладным, а палец почувствовал воздушную влагу. Взяв бутылку в руку, он налил себе еще вина. Сделав несколько небольших глотков, мужчина поставил бокал на стол и поднял руку, вызывая официантку.
- Что-то еще желаете? – спросила мгновенно подбежавшая девушка.
- Счет, пожалуйста.
- Одну минутку, - девушка также быстро убежала.