— Лечиться? Но, вы что-то путаете, остров заброшен уже несколько десятков лет, а больница закрылась ещё в 1968 году. Вы что, всё это время жили один на этом острове?
— Мистер Лука, это вы что-то путаете, какой, по-вашему, сейчас год?
— 2015 от Рождества Христова. — С полной уверенностью произнёс Лука.
Гуго переменился в лице. Казалось, что для него в этот миг весь мир перевернулся вверх дном. Он выглядел так, как выглядел бы человек, которому всю жизнь говорили, что он девочка, а потом резко сказали, что он мальчик.
— Да? — отрывисто спросил Гуго и немного наклонил голову.
— Боюсь, что так… — неловко произнёс Лука.
— Чёрт! Чёрт! Мышь мне в панталоны! Сколько же лет я уже на этом острове!? А я всё думал, почему остров выглядит всё хуже и хуже. Нет, ну я думал, что прошёл год, может два, но не несколько же десятков лет… — выругался Гуго, пнул ногой скамейку, а потом схватился за голову и присел на корточки.
— Гуго, с вами всё в порядке? — спросил Лука и положил руку мужчине на плечо.
Тот резко встал, отряхнулся, потряс головой и, запинаясь, но пытаясь держать спину ровно, а голову высоко, сказал: «Кхем! Прошу простить меня за этот конфуз, я пребывал в небольшом шоке, поэтому вёл себя неподобающе. Теперь я в порядке».
— Фух, я уж испугался, что довёл человека до истерики, — нервно засмеялся Лука.
В этот миг до него дошло, кое-что очень важное, не поддающееся объяснению. Гуго рассказал, что он приехал сюда на лечение в 60-е годы и с этих пор жил на острове Повеглия. Но ведь с того времени прошло 50 лет! Почему мужчина до сих пор выглядит так молодо, как будто приехал сюда только вчера?
— Гуго, позвольте спросить, а сколько вам лет? — испуганно и озадаченно спросил Лука.
— Ну, я думал, что 23, а теперь, выходит, что мне 73? — усмехнулся мужчина.
— Но вы совсем не выглядите на свой возраст, вот посмотрите, — Лука достал из кармана телефон и сфотографировал Гуго.
— Что это? Новый фотоаппарат такой? Никогда ничего подобного не видел. Ещё и цветной! Вот чудеса в решете! — Гуго, словно ребёнок, с любопытством разглядывал неведомый ему ранее агрегат. — Стоп, это что, я!? Я так в 23 выглядел… — теперь и он не понимал происходящего. — Почему я не постарел, почему… — в этот миг слова у мужчины кончились.
— Вы уверены, что приехали сюда лечиться?
— Да, я точно помню, что приехал сюда в 1965 году, меня направили из Сток-он-Трента, после того, как я обратился в лазарет. Я… у меня очень болела грудь, и мои ноги посинели и распухли так, что я с трудом на них ходил… Потом я оказался здесь, на острове Повеглия, провёл тут два месяца, пытался вылечиться. Помню, как играл на флейте для других больных и бездомных. Они всегда улыбались, когда слышали мою музыку. Было очень плохо, ноги страшно болели, а кашель становился всё сильнее. Потом ещё и температура поднялась… Очень жарко и всё плывёт перед глазами… А потом, я уснул, просто уснул. А когда проснулся, то никого на острове уже не было. Ноги больше не болели и кашель прекратился. Больше не было больно. Но никого не было… Интересно, куда все делись?
— Простите, но вы уверены, что всё это время «жили» на этом острове?
— Мистер, на что вы намекаете?
— Простите, я и сам не могу в это поверить, но, думаю, вы умерли в тот день, а не уснули… — пытался как можно деликатнее сказать Лука, хотя и понимал, что сам не верит в свои доводы. Да и как он мог в них верить, ведь в эту самую секунду он говорил живому, на вид, человеку, что тот умер.
— Умер? Но разве люди остаются на земле после смерти, разве они не уходят в другое место? А я то думаю, почему люди на остров приплывают, я с ними здороваюсь, а они меня игнорируют, словно и не видят вовсе. — Нахмурив брови, спросил Гуго, не желая слышать ответы на свои вопросы. Он не хотел верить, что мёртв.
— Боюсь, что сейчас прозвучу довольно банально, но вы, наверное, о чём-то сожалели перед смертью, поэтому не смогли уйти в «другое место».
— Не знаю… Не помню! Не хочу помнить! Это больно! Умме! Аяз! Больно, мне так больно! Почему я не с вами!? — Гуго закричал, закричал так громко, что эхо его крика отразилось по стенам старинных зданий. Он плакал так, как плачет мать над могилой погибшего сына.
Лука не мог вставить ни слова. Он молча подошёл и обнял Гуго, поглаживая его по голове.
Через некоторое время мужчина успокоился, вздохнул и начал говорить, но его выражение лица, его голос словно стали другими, будто перед Лукой стоял другой человек:
— Знаешь, она была так прекрасна… Жизнь на улице, она была такой свободной, счастливой. Я радовал прохожих своей мелодией, они танцевали, улыбались и хлопали, когда я играл. — Гуго улыбнулся, потом взглянул на флейту. — А знакомство с хиппи… Это было самое незабываемое, что случалось в моей жизни. Представляешь, им не нужны были деньги, слава, титул. Они жили ради себя, ради единения с природой, ради того, чтобы жить. Да, они не брезговали и употреблением наркотиков, но, кажется, совсем не портились от этого. Они и мне предлагали, но у меня оказалась непереносимость к подобного рода, развлечениям, — мужчина грустно усмехнулся, — они показали мне, что такое счастье, любовь. Знаешь, а ведь я любил… Её звали Умме. Она была так красива: чёрные волосы до пояса, смуглая кожа, большие карие глаза и ангельская улыбка, которую она мне дарила. Это именно она привела меня в компанию к своим товарищам хиппи. Она спасла меня от одиночества…