Потом, внезапно понизив голос, так что за цокотом копыт он едва различил ее слова, она добавила:
— Не знаю почему, но вы первый человек, которому я показала мой Райский сад.
XXI
— Энтони, поедешь с нами? — в тот же вечер спросил Пит. В одной руке у него было ружье, в другой — фонарь.
— Куда вы едете?
— Стрелять зайцев.
— Ладно, поеду, — ответил Энтони и взглянул на Рэн.
Она повернулась на каблуках и быстро пошла в дом. Энтони хотелось теперь проводить все время на ферме вместе с Рэн, но, понимая, что на этот раз нельзя отказаться от приглашения, он вынужден был отправиться с тремя братьями на охоту и был очень рад возвращению домой. Он попробовал найти Рэн, но она уже легла спать, и Энтони разочарованно побрел в свою комнату.
Утром за столом Рэн почти не разговаривала. После завтрака он нашел ее в саду; она читала.
— Можно мне посидеть с вами? — спросил он.
Она, не взглянув, ответила:
— Как хотите.
Он сел на мягкую траву рядом с ней.
— Вы не сердитесь?
Она покачала головой и продолжала читать.
— Интересная книга?
— Не особенно.
— Вас она, видимо, интересует больше, чем я.
Рэн закрыла книгу.
— В жизни вокруг столько жестокого! Я терпеть не могу, когда убивают ни в чем не повинных животных.
— Но зайцы ведь вредители, — запротестовал Энтони. — Они уничтожают овощи в огородах.
— Всех вас влечет жажда крови, — продолжала Рэн. — Это противно. Я почему-то думала, что вы не такой, как другие. Пожалуйста, оставьте меня, я хочу почитать.
— Извините, если я помешал, — холодно сказал Энтони.
Он встал и зашагал по мягкой траве прочь.
Был субботний вечер; маленький будильник на камине только что прозвонил девять часов. Мэри не видела Джорджа с утра. По субботам он не приходил домой завтракать, так как в баре было много работы.
Мэри прошла в свою комнату. Она знала, что Джордж вернется только после одиннадцати. Поэтому, услышав стук калитки и шум шагов на дорожке, очень удивилась.
В дверь осторожно постучали. К Мэри никто никогда не заходил, и она перепугалась.
— Кто там?
— Шш! — прошептал голос за дверью. — Это всего лишь я — миссис Гундт.
Мэри открыла дверь, и миссис Гундт вошла на цыпочках, прижимая палец ко рту.
— Где у вас кресло? — шопотом спросила она. От нее исходил резкий запах чеснока.
Вид миссис Гундт определенно говорил о том, что она порядком выпила: глаза лихорадочно блестели, лицо пылало. Никогда раньше Мэри не замечала у нее улыбки, но на этот раз миссис Гундт улыбалась.
— Так, значит, вот где вы живете, Мэри, — сказала она снисходительным тоном. Мэри спокойно смотрела на старуху. — Я как раз проходила мимо и решила зайти.
— Это очень мило с вашей стороны. Не хотите ли чаю?
— Может быть, немного погодя. У вас, наверное, найдется выпить что-нибудь похолоднее?
— Боюсь, только вода.
— Отлично. Я люблю воду, хотя доктор советовал мне для желудка пить иногда водку. — Миссис Гундт посмотрела на ту часть стены, где сырость, просачиваясь с потолка, образовала уродливые темные пятна плесени. — У меня больной желудок, — заявила она.
— У нас в доме нет водки, — извиняющимся тоном сказала Мэри.
— Но ваш муж мог бы приносить немного домой.
— Боюсь, что нам это не по карману.
Миссис Гундт хихикнула, потом кокетливо взглянула на Мэри и снова хихикнула. Краска со щек ее исчезла, лицо стало похоже на оскаленный череп.
— Послушайте, дорогая моя, вашему сыну, кажется, неплохо живется в Уиннертоне, правда?
— В Уиннертоне?
— НУ да, ведь он там. Не так ли?
— Кто вам сказал?
— Вашему мужу не следует оставлять на виду его письма. Будет очень жаль, если кому-нибудь взбредет на ум написать директору школы, что мать мальчика, ну, скажем, слегка темнокожая, а брат его — еще темнее.
— Если вы пришли сюда, чтобы оскорблять меня, — гневно сказала Мэри, — то лучше уходите сейчас же.
— Не сердитесь, дорогая, — утешительно проговорила миссис Гундт. — Ваша тайна останется тайной. — Она кивнула головой и заулыбалась. — Но имейте в виду, Энтони следовало бы проучить. Говорят, будто он стыдится вас. Срам и позор — после всего того, что вы для него сделали.
Миссис Гундт встала.
— Кстати, вы могли бы повлиять на своего мужа, чтобы он позволял мне брать иногда водку. Мистер Гундт человек очень ограниченный. Он не способен вести дела, совсем не способен.
Старуха вдруг икнула.
— О, господи, опять изжога, — сказала она и ткнула в живот Мэри. — Кстати, вы немного располнели. Уж не беременны ли снова, а?