А потом он встретил Розу — там, в итальянских горах. Он чуть было не женился на ней. Но — возможно, к счастью — их полк ушел. Что за девушка! И сейчас при мысли о ней он весь горит. Эти небесного цвета глаза под темными бровями и темными ресницами... эта атласная, нежная кожа...
Он бросился на кровать и, положив руки под голову, смотрел на темнеющий потолок.
Нет, подумал он, из женитьбы на Розе тоже ничего бы хорошего не получилось. Слишком они были разные люди. Она чересчур ревностная католичка и... Но найдется ли такая, которая ему подойдет? И где его место, по правде говоря? Сегодня никто не сомневается в том, что он европеец, и в этом смысле ему уже больше не приходится бояться. Однако всегда остается опасность иметь детей... еще один Стив...
Что-то делает сейчас Стив? Они не виделись с тех пор, как мальчиками расстались в Стормхоке. Писали они друг другу очень редко. В последнем письме Стив сообщал, что выпускает какую-то маленькую газету В Порт-Элизабет, в которой агитирует за лучшие жизненные условия для цветных и туземцев. Какая от этого польза? Газеты эти читают только сочувствующие. Мир слишком враждебен к таким, как Стив. Да, во многом война не оправдала надежд, А что касается его самого — работа, работа, работа... — вот и все, чем была заполнена его жизнь с момента демобилизации из армии четыре года назад! Никакой постоянной, настоящей привязанности. Было, правда, одно-единственное чувство, — оно сохранилось и до сих пор. Хотя они были тогда детьми, впечатление, произведенное на него Рэн, живо и сейчас... Вот потому-то ничего у них и не могло получиться. Он не мог вовлечь ее в свою трагедию. Так он решил, когда умерла мать. Ну, а если это всего лишь юношеское безумие? Что будет, если он когда-нибудь встретит ее снова? Теперь он гораздо увереннее в себе. Возможно...
Было почти темно, когда он поднялся, чтобы пойти в ресторан. Там он, сидя в одиночестве за столиком, съел свой ужин.
XXX
В этот вечер Джин Хартли на большой скорости гнала машину домой. Настроение у нее было необычайно приподнятое. Когда она вошла в гостиную, ее позвали к телефону. Поспешно взяла она трубку и с нетерпением отозвалась:
— Хэлло!
— Это вы, Джин? — Она была явно разочарована. — Я хотел спросить, не прокатиться ли нам вечерком к Хаутбэй? Здесь в городе страшно душно и, видимо, в вашей части света жара не меньше.
— Да, Генри, у нас тоже жарко. Но... — голос ее замер, она умолкла.
— Поедемте. Внизу у моря будет прохладно. И прогулка через Констанциа-Нек чудесна.
Она минуту молчала, а потом сказала:
— Извините, Генри. Мне не хочется. Сегодня мне что-то нездоровится.
— Очень жаль. Надеюсь, ничего серьезного?
Его сочувствие было ни к чему и лишь усилило ее раздражение.
— Что за глупости, конечно, ничего страшного. Просто голова болит, но это совсем выбило меня из колеи.
— Тем более стоит проветриться и подышать воздухом.
— Нет, Генри, только не сегодня. — Голос ее стал холодным и решительным. — Но вам следует поехать.
— Как, одному?
— А почему бы и нет? В одиночестве так хорошо бывает поразмыслить. Разработайте какую-нибудь из своих защит на гребне волны. — Она слегка улыбнулась про себя.
— Спасибо.
— Или если вам не улыбается одиночество, возьмите с собой кого-нибудь. Такой мужчина, как вы — один из самых светских молодых людей в городе, — должен иметь кучу знакомых девушек, которым можно позвонить в любую минуту. Извините меня, Генри. Как-нибудь в другой раз. Благодарю. До свиданья.
Она положила трубку и вернулась в гостиную. Когда за обедом отец рассказывал об успехе Энтони в суде, Джин проявила необычный интерес.
— Хочешь проехаться, Джин? — немного спустя спросила ее мать.
— Нет, спасибо, мама. Я себя неважно чувствую. Только что отказала Генри.
— Но выглядишь ты вполне здоровой, — с лукавой усмешкой заявил ее брат Артур. — Правда, я не виню тебя за то, что ты не желаешь ехать с этим чудовищем.
— С кем захочу, с тем и поеду! И не суйся не в свои дела.
— Дети, дети! — одернула их миссис Хартли, неодобрительно посмотрев на своего единственного сына. Худой, сутулый, с прыщавым подбородком, он не отличался здоровым видом. Миссис Хартли предпочла бы, чтобы сын больше интересовался спортом и свежим воздухом, чем всеми этими политическими книгами и тому подобным заумным хламом, который он приобретал на свои карманные деньги. К. тому же взгляды его были просто ужасны. В университете он водил дружбу с разными подозрительными личностями. Ее друзья даже поговаривали, будто он коммунист.