Выбрать главу

— Но ведь если бы ты сейчас сказал мне, я, наверно, могла бы тебе чем-то помочь?

— Нет, не могла бы. Если бы ты знала, мне кажется, это намного осложнило бы мою жизнь в предстоящие месяцы. А у меня и так хватит неприятностей. Если же я буду знать, что ты на моей стороне, это будет мне величайшей помощью и поддержкой. Если ты в меня веришь, ты все поймешь.

И хотя ответ этот не удовлетворил Рэн, что-то в тоне его голоса и в том, как он это сказал, молящее выражение его глаз заставило ее замолчать. Рэн тревожила скрытность Энтони, но она решила, что сейчас не следует допытываться.

Она встала и подошла к нему.

— Я больше не буду приставать к тебе с расспросами, — сказала она.

В глазах его стояли слезы. Он любил эту женщину за то, что в ней сочеталось все прекрасное и трогательное, все доброе и красивое, чего он жаждал в жизни.

Они сели рядом на кровать. В приливе глубокой нежности он поцеловал ее... Несколько минут оба молчали.

Потом она сказала:

— Но если дело обернется худо, что ты будешь говорить? Тебе придется как-то оправдать свой поступок, объяснить, почему ты его не пускал, не так ли? Ты не можешь сказать им, что я была с тобой?

— Нет, конечно. Но на всякий случай — в котором часу ты вернулась вчера домой?

— После трех.

— Так поздно! — Он принужденно улыбнулся.

— Да, мы довольно долго задержались в ночном ресторане. Джон все говорил и говорил со мной без конца. Жена его, повидимому, в курсе дела — она все время отправляла нас с ним танцевать. Постой-ка! А когда Босмен явился к тебе?

— Примерно в четверть второго.

Лицо ее помрачнело.

— В таком случае ничего не выйдет, — сказала она. — Если б я не пошла с этой компанией! А не могу я сказать, что была с ними только до определенного часа и потом сбежала?

Он решительно покачал головой.

— Это было бы лжесвидетельством.

— Подумаешь! Какие могут быть разговоры о лжесвидетельстве, когда надо опровергнуть ложь? Неправильно устроены все эти законы. Суд не должен принимать во внимание такие заявления, как вот это, которое сделал Босмен. К тому же окурки сигарет, которые забрала полиция, мои. И это я была у тебя. Правда, до происшествия, но все-таки была, так что мы солгали бы только относительно сроков.

— Я ни за что не позволю тебе сказать, что ты была у меня. — Он провел рукой по лбу. А если б даже и позволил, они так запутали бы тебя своими уточнениями насчет времени, что ты никогда бы из этого не вылезла.

— Но разве нельзя было бы посвятить в это дело тех, кто был со мной? Возможно...

Он задумчиво покачал головой.

— Из этого ничего бы не вышло, Рэн. Очень многие, должно быть, видели тебя там среди танцующих. Да и вообще ты, по-моему, не способна лгать. Ты человек слишком честный, и каждому было бы ясно, что ты говоришь неправду. Да я не позволю тебе даже прийти в суд и сказать, что ты была у меня до обеда. Разве можно, чтобы твое имя было замешано в этом проклятом деле? Ведь твой ревнивый муж в таком случае ни за что не даст тебе развода.

— Почему? Даже если я только скажу, что была днем у тебя и что это мои окурки лежали у тебя в пепельнице?

— Да потому, что нас станут спрашивать о наших отношениях вообще. Тебе начнут задавать вопросы о том, кто твой муж и тому подобное. В газетах будет обо всем этом написано. Нет, Рэн. Что бы ни случилось, я не допущу, чтобы твое имя фигурировало в процессе.

Он обнял ее за плечи; взгляд его скользнул по стене, где висел ее рисунок — фокстерьер, белый с черным; язык у собаки висел, уши стояли торчком, а глаза были такие живые.

— Не волнуйся, родная. В конце концов, все еще может обойтись. Генеральный прокурор ведь может признать улики недостаточными и отменить процесс.

— Ох, будем надеяться! — горячо воскликнула она.

— Мне пора. — Энтони поднялся. — Я еще должен зайти к Хартли. Одному богу известно, как я им все это расскажу.

Она встала перед ним.

— Я не согласна с тобой, что меня не стоит вмешивать в это дело. Я хочу, чтобы ты знал, Энтони: какие бы ни были у тебя неприятности, я буду на твоей стороне. Да и после — что бы с тобой ни случилось.

Он внимательно посмотрел на нее. Да, подумал он, сейчас она будет с ним. Но что будет потом, когда она узнает?

XLVII

По дороге в Кенилуорс Энтони снова и снова перебирал в уме все то, что с ним случилось, и старался подготовиться к предстоящему испытанию. Он знал, что Босмен не слишком нравился Джин, знал и то, как холодно и трезво смотрит она на жизнь. Но все-таки бедняга не был ей совсем безразличен, и с его смертью умирала какая-то частица ее.