Что можно придумать, чтобы создать видимость тайны и скрыть тайну настоящую?
XLVIII
В понедельник утром изумленная публика увидела в газетах крупные заголовки, извещавшие о случившемся:
А вечером на первых страницах газет появилось сообщение на три колонки:
Энтони Грант (28 лет), городской юрист, предстал сегодня перед мировым судьей в зале суда на Каледон-сквере. Председательствовал мистер Хьюз. Несмотря на сильный дождь, зал был битком набит задолго до начала заседания. Присутствующих, однако, ждало разочарование: прокурор поднялся и попросил отложить слушание дела на две недели, считая с сегодняшнего дня, ибо только через две недели он сможет приступить к допросу обвиняемого по делу об убийстве кейптаунского адвоката Генри Босмена.
Мистер Хилл выступил от имени обвиняемого и попросил разрешения взять его на поруки. Прокурор сказал, что он не возражает, учитывая обстоятельства дела. Сумма, под которую обвиняемого отпустили на поруки, была установлена в пятьсот фунтов стерлингов.
На этом заседание суда окончилось. Тем не менее собравшаяся в зале огромная толпа еще долго не расходилась, ожидая, повидимому, какого-то дальнейшего развития событий. Прошел слух, что дело будет слушаться в другой комнате, и началась беготня по коридорам.
Мало-помалу публика, однако, поняла, что больше ничего интересного не предстоит, и зрители, среди которых было много хорошо одетых женщин, начали расходиться.
Обвиняемый, представший перед судом в строгом сером двубортном костюме, казался вполне спокойным, как если бы происходящее нимало его не касалось, только слегка побледнел, когда по его делу выступал судья.
Покойный — известный кейптаунский адвокат, который...
В другой статье содержался краткий отчет о состоявшемся утром заседании Верховного суда, на котором судьи, юристы и адвокаты отдали последний долг Босмену. Председатель суда в своей речи охарактеризовал его как «человека, который несмотря на свою молодость, уже успел проявить большие способности и которого ждало блестящее будущее».
Вполне понятно, что дело Гранта должно было явиться величайшей сенсацией среди судебных дел за многие годы. И не только потому, что такой случай, когда юрист убил адвоката, был в своем роде единственным. Но и потому, что в этом деле замешаны Хартли — одна из наиболее известных семей города. И все так называемые «друзья» Джин, завидовавшие ее высокому положению на социальной лестнице, сейчас с восторгом смаковали скандальные подробности, связанные с ее именем.
Две недели спустя началось предварительное следствие; среди улик, рассмотрением которых оно занялось, было и заявление, сделанное Босменом за несколько часов до смерти. Защита опротестовала заявление. Однако протест был отклонен.
Энтони внимательно следил за мировым судьей мистером Борном, пока рассматривался вопрос о том, должен ли суд принимать во внимание заявление Босмена. Энтони не раз выступал перед ним, защищая других, и знал, что это черствый старый холостяк, интересующийся только собаками да игрою в бридж. По всему было видно — этот человек понятия не имеет, что такое любовь. Хотя роль мирового судьи во время предварительного следствия и крайне ограничена — он должен только решить, есть ли основание передать дело в уголовный суд, — старик Борн, казалось Энтони, положительно лез вон из кожи, чтобы собрать против него улики.
Он сидел на своем председательском месте и с брюзгливым видом выслушивал все, что говорилось за и против. Его, видимо, глубоко возмущало то, что девушка из общества могла находиться на рассвете в спальне у мужчины: каждая черточка его лица словно бы говорила, что он исполнен решимости, если потребуется, довести дело до Верховного суда. И Энтони казалось, что он слышит, как судья ворчит себе под нос: «Ну и поведение!»
Однако в своей речи мистер Борн был, как всегда, вполне беспристрастен, и Энтони понял, что воображение и на сей раз подшутило над ним.
Мистер Борн просто сказал, что, повидимому, покойный, делая это заявление, знал о приближающейся смерти. Заключения врачей говорят об этом — никаких сомнений тут быть не может. Да мистер Борн и не стремился брать на себя ответственность и исключать из дела столь важное обстоятельство. Во всяком случае, сказал он, предварительное следствие — это только предварительное следствие, и не все улики, рассмотренные на предварительном следствии, непременно должны быть приняты во внимание судом, — такие вопросы решает уже сам судья.