Потомки Скифа Пал и Нап дали названия двум народам – «палеям» и «напам», но таких «народов» историки не знают. Диодор тоже ничего о них не добавляет, однако римский ученый-энциклопедист Плиний Старший, перечисляя в своей «Естественной истории» кочевые племена Центральной Азии, вскользь замечает: «Здесь палеи некогда истребили напеев». Местом конфликта братьев, таким образом, являются не южнорусские земли, а заволжские просторы азиатских степей. В переводе с санскрита Пал значит «повелитель, царь», а Нап – «потомок, сын, внук». Поэтому речь, скорее всего, идет о попытке какой-то части скифов из числа «молодых да шустрых» отделить от скифской империи (Великой Скифии) ее восточную (азиатскую) часть. Царские скифы подавили мятеж, восстановив целостность державы. Таким образом, напеи – «ветвь» скифов, а не какой-то другой народ, о котором впоследствии люди забыли.
Чисто психологически конфликт «дедов» и «внуков» в скифском обществе прекрасно характеризует небольшая «новелла» Геродота (IV, 1, 3,4):
«Следуя за киммерийцами, они (скифы. – А. А.) проникли в Азию и сокрушили державу мидян (до прихода скифов Азией владели мидяне). Когда затем после 28-летнего отсутствия спустя столько времени скифы возвратились в свою страну, их ждало бедствие, не меньшее, чем война с мидянами: они встретили там сильное вражеское войско. Ведь жены скифов вследствие долгого отсутствия мужей вступили в связь с рабами. <…>
От этих-то рабов и жен скифов выросло молодое поколение. Узнав свое происхождение, юноши стали противиться скифам, когда те возвратились из Мидии. Прежде всего они оградили свою землю, выкопав широкий ров от Таврийских гор до самой широкой части Меотийского озера. Когда затем скифы пытались переправиться через озеро, молодые рабы, выступив им навстречу, начали с ними борьбу. Произошло много сражений, но скифы никак не могли одолеть противников; тогда один из них сказал так: «Что мы делаем, скифские воины? Мы боремся с нашими собственными рабами! Ведь когда они убивают нас, мы слабеем; если же мы перебьем их, то впредь у нас будет меньше рабов. Поэтому, как мне думается, нужно оставить копья и луки, пусть каждый со своим кнутом пойдет на них. Ведь пока они видели нас вооруженными, они считали себя равными нам, т. е. свободнорожденными. Если же они увидят нас с кнутом вместо оружия, то поймут, что они наши рабы, и, признав это, уже не дерзнут противиться».
Услышав эти слова, скифы тотчас последовали его совету. Рабы же, устрашенные этим, забыли о битвах и бежали. Итак, скифы были властителями Азии; затем после изгнания их мидянами они таким вот образом возвратились в родную страну».
Геродот превратил свой рассказ в назидательную притчу, мол, негоже рабам бунтовать против хозяев. Но ее историческая подоплека вполне конкретна. Войско скифов ушло в азиатский поход и отсутствовало почти треть века. За это время у воинов выросли не только сыновья, но и внуки. Думается, именно эта молодая поросль, а вовсе не рабы, инициировала конфликт с воинами, возвращавшимися из Азии. Гвардия («палеи») после ряда сражений просто разогнала молодых оппонентов («напеев»). И вполне вероятно, что многие из них закончили жизнь рабами (в том же социальном статусе, что определил им Геродот).
Но где бы ни произошла война палеев и напеев – в глубинах Азии или Причерноморье – свидетельства Диодора, Плиния и Геродота указывают существование двух центров скифской истории – европейского и азиатского. Первый из них существовал постоянно в центре Русской равнины, второй же, возникнув однажды в среде скифских воинов-завоевателей, мигрировал по территории Азии, но в конечном итоге возвратился в Причерноморье. Первый связан с Гераклом и его сыновьями. Второй, как будет показано во второй части книги, уже заслуга Таргитая и его наследников.
Наличие двух территориально разнесенных центров развития – особенность скифской истории. Не случайно легенды называют имена двух прародителей, и не случайно их дети носят совсем несхожие имена. В римской легенде, пересказанной Валерием Флакком, приход Колакса в Поднепровье символически указывает на существование контактов между родственными частями единого этноса. Другое дело, что, как и в любой семье, отношения между родственниками бывали разные.
Глава 2. Эхидна и ее семья