— Сейчас и узнаем, — поднялся я из-за парты после кивка преподавателя.
— Расскажешь потом! — бросила Ксения, неудовлетворенная моим ответом, вслед, когда я уже спускался по ступенькам.
Вышел из класса и бодрой походкой направился к кабинету ректорши, насвистывая какую-то дурацкую, услышанную сегодня в столовой, мелодию под нос. Вот сейчас я был по-настоящему счастлив и вовсе не пытался это скрыть.
Постучался, прежде чем войти и, не дожидаясь ответа, распахнул дверь. С ходу пересек кабинет, уселся перед женщиной на стул и воззрился на нее со всем вниманием.
— Припоминаю этот взгляд, Гордеев, — усмехнулась Маргарита Артуровна, отложив бумаги в сторону. — Чем выше будет расти уровень твоих способностей, тем с большим энтузиазмом ты будешь воспринимать любую предложенную тебе авантюру.
— Задание, да? — поскорее хотел перейти я к сути.
Понятное же дело, что она имела в виду бабку Димитрия с дюжиной рабочих кубиков в запасе. Если у меня сейчас при двадцати единицах руки чешутся до очередного кипиша, то Элина Алексеевна на заходе жизни, поди, специфической чесоткой страдала.
Мы жаждем того, чего нам больше всего не хватает. Богачи маскируются под лиц с неопределенным местом жительства, ресторанные критики смакуют бургеры из «Вкусной точки», а я мечтал хотя бы на минуту вернуться в тело неудачника. И, похоже, дождался.
— Задание, — кивнула госпожа ректор, не скрывая улыбки. — Ты знаешь, что от тебя требуется. Сохранить максимальный запас в резерве к моменту начала.
— Ворон вернулся? Или вы уже нашли ему замену?
— Я нашла замену. Вернее… — отвела женщина взгляд, — … замена сама меня нашла. Редко такое бывает, но жизнь непредсказуема сама по себе.
— В непредсказуемости жизни и состоит ее главная прелесть, — незамедлительно подметил я.
— Но не для тебя, — вскинула Маргарита Артуровна бровь. — Я даже не уверена, хватит ли тебе оставшихся по договору заданий, чтобы удовлетворить твою жажду.
Подловила, змеюка такая, признаю. Если меня настиг кризис всего лишь на двадцати единицах, то боюсь даже представить, что ожидает меня к сотне. Скорее всего, проблемы повседневной жизни утратят всякий смысл. Обратятся в пыль под ногами. Всё мое естество будет требовать риска в качестве новой дозы.
Всё сильнее я переставал завидовать бабке Димитрия, и одновременно с этим начинал понимать, почему бывший хозяин этого тела возненавидел счастливую родственницу. А также почему не стремился прокачивать свой легендарный дар, свалившийся на него буквально как манна небесная. Он, не обделенный интеллектом, как никто другой понимал, чем может закончиться усиление способностей абсолютной удачи, и моя текущая жизнь — печальный пример этому.
— Хватит, — соврал я, скорее, в надежде, что женщина предложит мне более выгодные условия для дальнейшего сотрудничества. Ведь чем сильнее становится моя удача, чем больше мой потенциал в качестве члена ее группировки. — Когда?
— Послезавтра, в полночь. Они будут ждать тебя у ворот, как и в первый раз.
— Понял, — кивнул в предвкушении.
Новое задание сулило непредсказуемые повороты даже составом своих исполнителей. Интересно же было, кто займет место Ворона. Какой у него послужной список, гвардейцем чьего рода он был во время изначальной службы. И обязательно стоило у него поинтересоваться, какое будущее предстоит мне в союзе с княжной.
Ах да, Полиночка… Ну, что тут можно сказать. Эта девчонка реально стала для меня глотком свежего воздуха в рутине повседневности. Моя удача, как ни странно, редко влияла на ее загоны, и тем занимательнее проходили наши встречи. Особенно теперь, когда после объявления нашей помолвки княжна могла на правах законной невесты закатывать мне сцены ревности. И эти сцены отчего-то заставляли мое сердце биться чаще.
Покинув кабинет Маргариты Артуровны, не спешил возвращаться на пару по экономике. Ксения в очередной раз даст мне списать, а напряжение само себя не сбросит. И раз уж появилось свободное время…
— Мне нужны ключи от свободной аудитории, — уверенный в силе своего убеждения подрулил я к вахтерше. — Хотелось бы позаниматься в одиночестве.
Был бы запас удачи, а весомые аргументы к моим действиям и намерениям у окружающих найдутся. Даже ложь на фоне способностей становилась чем-то посредственным.
— Да, припоминаю, что-то мне о вас говорили. Гордеев, верно? — поправила она очки, и я предъявил студенческий билет.