Выбрать главу

«А ты думал, он на месте стоять будет, ожидая скоропостижной кончины, ахаха?!»

Значит, нужно отложить убийство до лучших времен, пока не зафиксирую тварь на одном месте. В ход пошло преображение артефакта в крепкую золотую цепь. На расстоянии принялся обвивать лапы Голиафа, но и здесь паучище продемонстрировало высокоинтеллектуальные чудеса, а именно — отгрызание собственных конечностей. Стоило только связать две или более лап друг с другом, как одним мощным укусом паук лишал себя лап одной за другой. Цепь со звоном падала на пол, а конечности отрастали вновь, избавляя тварь от оков.

Еще немного, и впаду в натуральную истерику. Думай, думай, думай…

«Верно! Займись тем, на что затрачиваешь меньше всего времени в своей жизни!» — едко поддел меня Царь.

А обязательно ли связывать его лапы? Насколько бы ни была сильна и бесконечна регенерация этой твари, если проткнуть ее насквозь и пригвоздить к поверхности, сколько бы она ни восстанавливалась, силы не особо помогут ей вырваться. Как бабочка, нанизанная на иглу. Всего-то сделать два мощных прокола, чтобы зафиксировать всё тело на месте.

«О-о-о… Додуматься до такого — как два пальца обделать. Тоже мне, гений мысли! Вот потому у меня не было никакого желания пускать тебя в святая святых, малец! Таким ничтожествам, как ты, не место в божественной обители!»

Но я уже приступил к реализации нового плана. Преобразил перстень в широкое и достаточно длинное копье с зазубренным наконечником для лучшей фиксации, размножил на три штуки. Первое из них вошло аккурат в брюшко, пробивая пол примерно до середины древка. Голиаф пронзительно зашипел, дернулся, но остался на месте. Передняя его часть всё еще лихорадочно металась и пыталась избавиться от копья. Регенерация продолжала активно заращивать кожу и разорванные внутренности, но всего лишь еще сильнее закрепило древко в полостях твари.

Тогда в ход пошло второе копье, пронзившее головогрудь и пробурившее каменный пол под ней. Вертелась монстрятина, как ненормальная, делая себе этим только хуже и раз за разом разрывая восстановившиеся ткани. Но даже так до мозга я еще не добрался.

Тогда взял в руки третье. Замахнулся как следует, а скорость полета усилил телекинезом.

Копье влетело аккурат между хелицерами и нижним рядом черных глазок Голиафа. Тварь заверещала, но направил чуть ли не весь свой резерв на то, чтобы протолкнуть копье как можно дальше, игнорируя зверский реген. Еще буквально парочка сантиметров, и все восемь лапок паука судорожно задрожали. Дернувшись всем телом последний раз, Голиаф замер на месте, а я, испустив вздох облегчения, осел на каменную ступеньку.

— И что ты теперь скажешь? — с ухмылкой поинтересовался у Царя, но тот и не подумал сменить гнев на милость.

«Скажу, что если ты задержишься здесь хотя бы на пять минут, подвиг придется повторить. А если минут на десять, то повторить его дважды, аха-ха-ха!»

— С какой это стати?!

«Видишь всех этих малюток, стекающихся к своему дохлому папаше? Сколько их? Сотни? Тысячи? Десятки тысяч? То-то же. Совсем скоро один из них станет новым Голиафом, и длиться это будет до скончания веков!»

— Ну и больной же ты сукин сын, если это и впрямь твое детище… — медленно поднялся со ступеньки и, пятясь, отправился наверх по лестнице.

«Как там в вашем мире говорят? Ноу-хау?! Наверное, это оно и есть! Аха-ха-ха!»

Шаг за шагом я поднимался всё выше, но конца и края лестнице видно не было. Подозревал, что ведет она напрямую к вершине. Не карабкался же Царь каждый раз по отвесной скале, чтобы показать этим наглым людишкам, кому принадлежат земли Абба-Алы. Да и Голиаф, будучи, как он сам выразился, его «питомцем», вряд ли представлял для Равного Небу какую-либо опасность.

«Вот не нравишься ты мне, малец, и я всё еще разрываюсь от желания тебя прикончить, как и любой другой свой сосуд. Но кое-что отличает тебя от остальных, что не может не радовать. И это не только редкостная, даже для вашего биологического вида, недалекость…»

— Интересно, что же? — осведомился, закатывая глаза.

«Ты утратил тело, но умудрился спасти душу. Значит, для Вселенной она слишком ценна, чтобы позволить ей кануть в небытие. А если сама Вселенная способствовала тому, чтобы не дать этому случиться, даже я, Прекрасный Царь Обезьян и Великий Мудрец, Равный Небу, обязан считаться с ней».

Вот тут я замер, облокотившись на стену, покрытую густым слоем мха, и попытался переварить услышанное.