— Т-т-твою мать… — прошипел, когда перед глазами запрыгали черные пятна.
После онемения последовало жжение такой силы, что слезы непроизвольно брызнули. Словно место укуса прижгли каленым добела железом.
Стиснув зубы, из последних сил ухватился за шершавый камень и пополз к лестнице, ведущей к храму, подтягивая неуправляемое тело за собой. Как долбанный червь. Метр за метром, пока тело не онемело целиком, а сознание не покинуло меня окончательно.
Глава 26
Москва, набережная реки Неглинной…
Вечер пятницы…
Сумерки уже сгустились над городом, когда парочка, весело переговариваясь, вышла из парка развлечений. Руки юной блондинки с трудом удерживали гору мягких игрушек, а парень, воодушевленный оказанным ему вниманием, распалялся всё сильнее.
В ход уже пошли выдуманные истории из детства, проверить которые на достоверность спустя столько лет было бы крайне тяжело. Но девушка продолжала задавать наводящие вопросы и щуриться от удовольствия. Щеки ее пылали, глаза горели и, казалось бы, продолжение вечера обещало быть еще более бурным.
«Будь осторож-ж-жен… — шептала носителю Мими, на протяжении всей прогулки изнывая от беспокойства. То и дело повизгивая, бросая осторожные комментарии и деловито призывая не расслабляться. — Она не так прос-с-ста, как кажется…»
Однако Дамьен впервые за долгое время в шкуре нового объекта мог по-настоящему отдохнуть. Избавившись от членства в клубе охотников, вовсе вздохнуть спокойно и тешить себя утроенным женским вниманием.
Но особенно мила ему была княжна. Кроткая, нежная, а что самое главное — всё при ней. То и дело заглядываясь на пышные формы блондинки, он наивно полагал, что жизнь в шкуре Димитрия Гордеева оказалась не так уж и плоха, если устранить некоторые опасные для жизни факторы. Оставив лишь те, что приносили ему и моральное, и визуальное удовольствие.
Заданий от Шлейфер, на которых ему достаточно было исполнять роль талисмана команды, пока что не поступало. В социальной сфере он восполнил все недостающие до сего момента знания, а следовательно, можно было двигаться дальше, погружаясь в жизнь объекта целиком и полностью.
«Нет никаких причин для беспокойства, — терпеливо успокаивал француз свою тварь, мысленно поглаживая ту по голове, но взглядом при этом наблюдая за искренними эмоциями на лице Полиночки, сменяющих одна другую. — Или ты просто ревнуешь», — в какой-то момент заключил он сам для себя, на что Мими раздраженно зашипела и наконец-то смолкла.
— Я ведь уже говорил, как хорошо на тебе сидит это платье? — не упустил парень возможности ввернуть даме сердца очередной комплимент.
— Говорил, — расплылись губы княжны в приторной улыбке. — Но вот бы почаще!
А ярко-красное платье с укороченным подолом выше колен и впрямь невероятно шло его спутнице. Обнажая молочно-белую кожу бедер, так и манило задрать его еще выше.
Честно говоря, искусный самозванец не особо интересовался тем, куда в одночасье испарился его объект. Заказчики частенько оставляли информацию такого рода конфиденциальной, а потому ни единого вопроса касательно исчезновения сына графа Гордеева парень не задал.
Но, пожалуй, впервые его посетила мысль оставить всё как есть. Да, это было довольно эгоистично с его стороны, однако, в конце концов, само существование человека изначально было заточено под эгоистов. Выживи любой ценой, чтобы передать свои гены, а какими методами ты это сделаешь — не важно.
Всё-таки нынешний его объект был куда приятнее высоковозрастных мужчин и женщин, которых ему приходилось сменять прежде. Ровесник, внешне довольно хорош собой, да еще и на короткой ноге с Императором. Отец в сыне души не чаял, приятели обожали, а женщины… Женским вниманием Димитрий обделен не был, что так же выгодно отличало его от прочих.
«Но… но ты же знаешь, насколько прекрасен сам по себе…» — не удержалась Мими от того, чтобы лишний раз припомнить носителю о его собственной важности, однако тот лишь мысленно от нее отмахнулся.
Потому что очевидно, что Мими лгала ему, и собственная жизнь Дамьена была похожа на нечто такое, чего в принципе не должно было существовать. На то, над чем бесполезно работать. На паззл, ни одна деталь которого из-за своей кривизны и заводских браков не сложится с другой.
На кусок дерьма она была похожа. И где-то в глубине души он в полной мере осознавал это. Потому чем дольше Дамьен Жируа находился в собственной шкуре, тем сильнее погружался в депрессию и жаждал очередного заказа на новую актерскую игру. Сурово, но лучше горькая правда, чем сладкая ложь. А себя, как известно, не обманешь.