- Не страшновато тут одной? - спросил Комаров, повинуясь сиюминутной надежде, что Оксана скажет, что ей тоже чудится временами странное, и этим снимет неприятное чувство стыда, оставшееся от наваждения горьким осадком.
Оксана удивлённо вскинула тонкие брови, подумала, перевела взгляд на неподвижное тело, а потом снова на полковника.
- Нет, товарищ полковник, - сказала она, наконец. - Мы же здесь вдвоём. Курсант Ломушкин ведь до сих пор на задании, не так ли?
И полковнику Комарову стало стыдно второй раз за несколько минут.
От странных самоедских мыслей его отвлёк телефонный звонок. Звонил профессор Абрамов.
- У меня интереснейшие новости! - сразу затараторил он, даже не поздоровавшись, что было на него совсем не похоже. - Я в Москве!
- Поздравляю, - буркнул Комаров. - Мог бы и предупредить, что уезжаешь.
- В одной из столичных клиник пришёл в себя Владислав Бегемов, пролежавший до этого в коме чуть больше полугода, - сказал Абрамов. - И согласно данным, что у меня имеются, это была типичная "геймерская кома".
- Ого, вот это новость, - удивился Комаров. - Говорит что-нибудь осмысленное?
- Ну… Может, не совсем осмысленное, - по голосу было слышно, как Абрамов кривится, пытаясь одновременно быть корректным в формулировках и не усложнять свою речь профессиональными терминами. - Однако же, весьма интересное. Итак, Владислав Бегемов утверждает, что не просто потерял сознание полгода назад во время игры на компьютере, а видел всё это время очень яркое сновидение. И знаешь про что? Про то, как он продолжает играть в танчики, причём из игры его не выпускает какой-то очень могущественный игрок.
- Ого, - сказал Комаров и выразительно посмотрел на Оксану. - И что же? Неужели ему снился Саурон?
- Таких подробностей из него пока нельзя тянуть, - сказал Абрамов. - Человек только пришёл в себя, причём сразу впал в совершенно нетипичное для таких пациентов, состояние: он одновременно боится и стыдится того, что с ним происходило во сне. Какой-то молодой врач по ошибке зашёл в палату с ноутбуком в руках - так с Бегемовым случилась настоящая истерика. Интереснейший случай, думаю его будут изучать ещё много лет.
- С другой стороны, если человек заснул прямо во время игры, - Комаров посопел в трубку, пытаясь сформулировать мысль, - нет ничего удивительного в том, что ему снилась игра. Не думай, я тебя не осаживаю, но хотелось бы сохранять определённую объективность.
- Как у тебя всё просто, - с лёгкой досадой в голосе сказал Абрамов, - я тебе даже в чём-то завидую. Но не думай, что легко отделаешься. Сейчас я тебе скажу ещё кое-что, а потом пойду заниматься своими делами и не возьму больше сегодня трубку, хоть узвонись. Договорились?
- Ну ладно, давай без интриг, - недовольно буркнул Комаров. - Что там ещё?
- Перед тем, как в палату буквально ворвались жена и дети Бегемова, он сказал очень странную фразу. Я не присутствовал, но зато посмотрел в записи этот момент раз десять.
- Саня, хорош тянуть кота за причиндалы!
- Он сказал: "Лом должен меня понять. У меня не было выбора".
- Что?!
Ответом ему были лишь частые гудки. И сколько полковник Комаров не набирал хорошо знакомый номер, никто ему больше так и не ответил.
Профессор Абрамов умел держать слово.
- Плохие новости? - осторожно спросила Оксана.
- Да нет, ничего особенного, - буркнул Комаров, убирая телефон. - Но я этому хитрожопому мозголому ещё припомню… Ладно, что там у тебя по компьютерной части расследования? Есть новости?
- Есть, - сказала Оксана и отошла от кровати Ломушкина. - Я хотела на совещании доложить, но…
- Докладывай сейчас, - закончил вместо неё Комаров и устроился в кресле перед мониторами. - Всё равно спокойный сон мне сегодня не грозит.
- Я связалась с разработчиками игры "Стальной кулак". И узнала много нового для себя. Оказывается, часть игровых функций они не просто не контролируют, но и не знают даже, как они работают.
- Как такое возможно? - удивился Комаров. - Может мутят воду? Может, их повесточкой пригласить, чтобы пообщаться душевно?
- Мне кажется, что они говорят правду. Тем более, что это легко проверить, - сказала Оксана. - Для ускорения работы и получения дополнительных возможностей в игре, они покупают дополнительные модули, расширяющие игру, у с сторонней компании. Подключают к игре и получают сразу значительные варианты усложнения и расширения геймплея. За счет большого количества компьютерных персонажей, которые в игре действуют сами по себе, преследуя непонятные для обычных игроков цели.
- Ничего не понял, - сказал озадаченный Комаров. - Игра получается навроде конструктора что-ли?
- Навроде того.
- И что же, танчики им такие же рисуют? Как у них модули то стыкуются?
- Интерфейсы унифицированы и вполне стандартны, - сказал Оксана. - Как выглядят мобы - так называются компьютерные персонажи - зависит от игры. Подключаемые модули обеспечивают лишь логику поведения, искусственный интеллект мобов, если хотите.
- Ну вот, теперь яснее. Значит, запроси информацию у разработчиков этого искусственного разума.
- Этим и занимаюсь, товарищ полковник, - сказала Оксана. - Там есть свои трудности, но думаю, что как-нибудь все проблемы решу.
- Ну, вот и молодец, - сказал Комаров. - Главное, не забывай меня постоянно держать в курсе.
- Всего двенадцать танков и самоходок? - спросил я самым уничижительным тоном, на какой был способен.
Мой экипаж сидел за столом и внимал мне с самым серьёзным и сосредоточенным видом. И это было так смешно, что я едва сдерживался, чтобы не заржать в голос. Но оценив возможности внезапно приобретенного оружия, я вдруг понял, что экипаж мой совсем не походит на проворную пехоту, какой её показывают в военных фильмах, а значит к гранатам надо добавить мощный воспитательный фактор.
Хотя, чего греха таить, у меня глаза на лоб полезли, когда после попадания случайного снаряда прямо в наш бронетранспортёр, я очнулся в ангаре и обнаружил висящий в воздухе полупрозрачный золотистого цвета транспарант, вещавший о моём переходе на четвёртый уровень. C учётом, что мне до сих пор для приобретения была доступна лишь техника пятого и шестого уровней, новое достижение обещало приятные сюрпризы. Правда, браться за создание новой основы для техники, распределяя очки в разные её параметры, я не спешил. Недорогой бронетранспортёр и так оказался весьма эффективным для моей тактики.
- Но командир, - растерянно сказал Серпилин, - обычно даже один уничтоженный танк противника считается победой. Два - большая победа. Три - настоящий триумф. А двенадцать…
- Ты что это, Серп, поучить меня решил? - нахмурился я, стараясь придать лицу самое неприятное выражение. - Это когда ты из пушки за пару километров, демонстрируя мастерство наводчика, бьёшь прямо под башню - тогда да! Это победа и триумф. А когда дистанция до танка противника исчисляется сантиметрами, никакой особой доблести в уничтожении всего одного танка нет! Число уничтоженных единиц техники врага должно начинаться с любой цифры, кроме единицы и быть при этом - двузначным!
- Так точно, командир, - бодро ответил Серпилин. - Только разреши тогда привлекать к непосредственному огневому контакту и механика-водителя Ложкина.
- Да, командир, - степенно сказал Ложкин, - мне тоже тогда гранаты нужны.
- Не возражаю, - сказал я, - но с одним условием: ты помнишь, что твоя основная задача - это возить нас по полю боя.
- Нужен, едрить, мешок, чтобы разом больше гранат брать на руки, - деловито сказал Зверев. - Я могу взять два вещмешка и нести их на себе.
- Можно взять бушлат и нашить на него петли по кругу в два ряда.
- Движок бы нам помощнее.
- Ручки, едрить! К ящику надо просто прибить кожаные ручки!
Я внезапно обнаружил, что стал лишним на этом спонтанном мозговом штурме. Экипаж увлечённо строил планы на следующий бой, а мне вдруг стало как-то особенно спокойно и грустно, словно на сложном пульте управления настроением кто-то дёрнул вниз самый большой рубильник. Серпилин, Зверев и Ложкин словно отдалились и стали плоскими картинками на экране старенького телевизора. Их голоса становились всё глуше, а смысл произносимых ими слов терялся, точно тонул в подступающем со всех сторон мраке.