- А у прежнего командира, - охотно сказал Серпилин, чем и поставил меня в тупик.
- У вас раньше был другой командир? - спросил я медленно, пытаясь осознать совершенно неожиданную для себя информацию.
- Был, - подтвердил Серпилин.
- А у вас такие приступы бывают? - спросил я, безуспешно пытаясь унять учащённое сердцебиение. - У тебя, Зверя и Грини?
- Нет, - пожал плечами Серпилин. - Это командирская болезнь. Всем известно. Правда, говорят, не так давно она появилась.
Я боялся верить в услышанное, поскольку это могло означать, что до меня мой экипаж уже имел дело с человеком, точно так же насильно погруженном в игровую реальность.
- И что случилось с прежним командиром? - спросил я с замиранием сердца.
- Тот, кого ты всё время зовёшь Сауроном, увёл его куда-то, - спокойно сказал Серпилин, как о чём-то само собой разумеющемся.
- Что? Увёл? Как это увёл? - поразился я, чувствуя, как сердце бешено колотится уже где-то у горла.
- Ну, приступы у него становились всё чаще и он однажды сказал по рации, что сдаётся. Потом выбрался из танка, а нам приказал выходить из боя самостоятельно. Но мы же не можем выйти, пока один из членов экипажа жив, но не находится на своём месте. И поэтому…
- Погоди! - оборвал я его. - Ты же сказал, что Саурон забрал вашего командира!
- Ну да, - подтвердил Серпилин. - Мы наблюдали, как он уходит, а потом из леса выехала машина этого Саурона. Остановилась рядом, оттуда вылез мужик, поговорил о чём-то с нашим бывшим командиром и потом они вместе залезли к Саурону этому в самоходку. И уехали.
- Ну ничего себе, - сказал я ошеломлённо. - И что же вы молчали до сих пор?!
Ответом мне были недоумённые взгляды. Ах да, я же ни о чём таком не спрашивал.
Почувствовав, что ещё минута и начну сходить с ума, я одним движением пальца отремонтировал повреждённые части бронетранспортёра. И мгновенно мир вокруг перевернулся с ног на голову, постоял так несколько мгновений и перевернулся обратно.
Я сидел в командирском кресле, буквально сложившись пополам и обхватив голову руками. Подивившись диковинности положения, медленно разогнулся и обнаружил, что остальной мой экипаж сидит в точно таких же позах: Ложкин за штурвалом, а Зверев и Серпилин - сзади, на скамье в десантном отсеке.
- Рота, подъем, - буркнул на автомате и выглянул в окно.
Я бы удивился, обнаружив за бортом безбрежную океанскую равнину в барашках волн или утыканную булавочными уколами звёзд черноту открытого космоса, но геймдизайнеры "Стального кулака" ещё не настолько преуспели в развлечении капризных игроков и густой лес из самых обычных сосен, вызвал у меня только лёгкую озабоченность. Лес означал необходимость искать противника, вместо того, чтобы сразу показать ему, где раки зимуют. Хотя, сперва, видимо, следовало определиться: кто именно сейчас наш противник?
- Хорошо быть богатым и здоровым, - глубокомысленно изрёк я, выбирая, каким из трёх приборов для обзора местности, воспользоваться. - Начнём с панорамы. Посмотрим, стоит ли она затраченных на неё гаек.
Панорамный прицел оказался удобен тем, что в сложенном состоянии помещался под потолком кабины, и можно было не бояться случайно разбить о него лицо во время боя. Я осторожно взялся за удобную металлическую скобу и потянул её на себя. Вниз послушно скользнула раздвижная штанга с окулярами. Справа и слева от общей трубы штанги отложились прорезиненные рукояти.
- Вот это техника, - сказал я уважительно и приложился лицом к мягким наглазникам окуляров.
Широкое поле зрения и светлая резкая "картинка" пригодились бы в любом месте, кроме густого леса, в котором мы оказались. Нащупав пальцами кнопки, я настроил резкость в окулярах и повернул поле зрения на сто восемьдесят градусов, но помимо сплошной стены высоких сосен, так ничего больше и не увидел.
- Что ж, - сказал я, отрываясь от панорамы и поворачиваясь к экипажу, - думаю, что прицел прямой наводки мне тоже вряд ли поможет. Остаётся командирский прицел.
- Прямо перед нами дорога, командир, - сказал Ложкин. - Может, просто поедем?
- Поезжай, - легко согласился я, скрывая смущение. - А я уже по ходу дела ситуацию разведаю.
Двигатель зарокотал мягко, но мощно и бронетранспортёр плавно тронулся с места. На лице Ложкина расцвела счастливая улыбка. Как же мало боту для счастья надо. Я покачал головой, развернулся корпусом вправо и приник лицом к резиновой маске командирского прицела.
Увиденное как-бы с высоты птичьего полёта, повергло меня в ступор. Наш бронетранспортёр медленно ехал по извилистой лесной дороге, а за нами, в каком-то километре - не больше - двигалась колонна бронетехники "синих". Причём, сколько я не сдвигал камеру всё дальше и дальше вглубь карты, ничего, кроме густого леса и этой узкой дороги, там так и не увидел. Чем в таком странном месте должна была заняться внушительная колонна танков и самоходной артиллерии, оставалось загадкой.
Впрочем, загадка быстро разрешилась, стоило мне двинуть камеру прицела в другую сторону. Впереди нас ждал перекресток с точно такой же лесной дорогой, идеальным перпендикуляром перечеркнувшей нашу, за которым начиналась целая система просек, расположенных равномерно на одинаковом расстоянии друг от друга, с интервалом метров в триста, не больше. Причём просеки отходили от основной дороги "ёлочкой", то есть под углом градусов в шестьдесят, тянулись вглубь леса на несколько километров и заканчивались неглубокими карьерами с пологими склонами. Каждый карьер представлял собой идеальную площадку для размещения артиллерии. Поэтому ничего удивительного не было в том, что некоторые и оказались заняты артиллерийскими батареями "зелёных".
Хватало вокруг также и другой техники, либо защищавшей артиллерию, либо явно подготовленной к удару из засады. Расстановка танков и антитанков "зелёных" показалась мне сперва беспорядочной и случайной, но присмотревшись, я вдруг понял, что в глубине многочисленных просек выстроена хорошо продуманная эшелонированная оборона. Ну, или засада.
Судя по всему, колонну "синих" планировалось пропустить как можно дальше по дороге, прежде, чем ударить сразу со всех сторон. Поэтому на самой дороге крутилось лишь несколько танкеток, а все ударные силы прятались в глубине просек. При этом, что будут делать "зелёные", если "синие" тоже пошлют вперёд разведку, я так и не понял. Но мне это было абсолютно безразлично.
Высмотрев в третьей слева просеке несколько лёгких танков, рассредоточившихся достаточно далеко друг от друга, а за ними, в карьере, закрытую огневую позицию на два самоходных артиллерийских орудия большого калибра, я немедленно приказал Ложкину вести наш бронетранспортёр туда.
- Пока тут серьёзная стрельба не началась, самое наше время, - прокомментировал я своё решение по внутренней связи. - Готовьте гранаты к бою.
Мотор зарокотал мощно и уверенно, машина легко набрала скорость. Серпилин и Зверев деловито обвязывали себя ремнями. Мне хотелось посмотреть, что они такое придумали, но ситуация требовала срочно определиться с первой жертвой.
- Гриня, - сказал я, разглядывая просеку, на которую мы должны были свернуть в командирский прицел. Слева танкетку пропускаем. И начинай прижиматься вправо. Там в небольшой ямке ещё одна удачно спряталась. Вот с неё и начнём.
Поворачивая с дороги на просеку, Ложкин даже не потрудился сбавить скорость. Бронетранспортёр несильно "клюнул" носом, мягко подпрыгнул, с ходу преодолевая придорожную канаву и легко помчался по бездорожью, лишь покачиваясь, когда гусеница крошила случайный трухлявый пенёк.
- Гриня, вот так курс и держи, - сказал я, открыл над головой люк и высунулся из него по пояс, встав на кресло ногами.
Холодный свежий воздух ударил в лицо. Солнце как раз спряталось за небольшое облако, но всё равно после полусумрака кабины глаза заломило от слишком яркого света.