- Здравия желаю, товарищ…, - начал было Комаров, но человек махнул рукой и добродушно сказал:
- И тебе не хворать, полковник. Давай сразу к делу. Поднял я кое-какие связи, и действительно, совершенно внезапно, нашёл интересную информацию по твоему запросу.
Комаров молчал, но глаза его горели, словно у охотничьей собаки вставшей на след.
- Программа вроде бы у них такая действительно была, и она, вроде бы реально закрыта, - продолжал генерал, - но вот только одновременно с ней запускалась ещё одна военная программа на ту же самую примерно тему. И о судьбе той, второй программы моим контактам ничего толком не известно. Обещали поузнавать, насколько это возможно.
- И что же это за вторая программа? - спросил Комаров.
- Первая, как ты сам знаешь, подразумевала копирование личности добровольца. А вторая подразумевала точно такое же копирование, но уже без малейших признаков доброй воли.
- Принудительное снятие электронной копии человека? - изумился Комаров. - Но зачем?
- Специалисты, принимающие участие во второй программе не собирались клонировать своих гениев. Они планировали воровать чужих.
- Но как?
- Какой же ты тугодум, полковник, - усмехнулся генерал. - Через интернет, естественно. Подумай на досуге о возможностях такого промышленного шпионажа. В общем, тема оказалась архиважной и крайне интересной. Я поднимаю вопрос о выделении ресурсов нашей резидентуры на её изучение.
- Несмотря на то, что её наверняка закрыли? - уточнил Комаров.
- Потому, что её, по всей видимости, никто и не думал закрывать.
- Мощный двигатель, - сказал я, сидя за столом и разливая по кружкам крепкий чай. - Это ключевой момент. Нам потребуется высокая скорость, чтобы найти и поймать Саурона.
Отремонтированный и заправленный всем необходимым "под завязку" бронетранспортёр, стоял в готовности к неожиданной отправке в бой. Но пока непредсказуемый балансир не выдернул нас на очередное задание, я решал важную конструкторскую задачу.
- Мы не сможем тягаться с Сауроном по броне и вооружению, - сказал я. - Значит, наше оружие - скрытность и скорость.
Я старался скрыть волнение, но, боюсь, голос мой иногда предательски подрагивал: Саурон, как и я, находился в игре с полным погружением. А это означало, что каждый день он в игру входил и каждый день - возвращался. Я мог вернуться домой в любой момент, но ключ к возвращению ещё требовалось найти, догнать и… взять каким-то образом в плен.
- Хороший движок, гусеницы и трансмиссия - наш единственный шанс, - важно сказал Ложкин, шумно прихлёбывая горячий чай.
Я опустил на лицо очки и "зарылся" в меню. Самый мощный двигатель, который только можно было поставить на бронетранспортёр, оказался настолько дорог, что я аж прокашлялся от неожиданности. Но задуманное требовало полной отдачи, да и отступать мне было уже некуда. Просмотрев разделы с гусеницами и трансмиссией, мысленно прикинул необходимую сумму, вздохнул, и принялся продавать накопленное ранее барахло.
Мой собственный неприятный опыт подсказал мне решение основной задачи. Судя по всему, Саурон в качестве члена экипажа не мог вернуться в ангар сам по себе. И тем более не смог бы это сделать, будучи оглушённым или серьёзно раненым. Но для повторного трюка с гранатами мне требовалось выжать из нашего бронетранспортёра всё, что он только мог дать. Но сперва на него надо было поставить самые лучшие, а значит и самые дорогие, узлы.
С весёлым звоном на счёт посыпались гайки, а ячейки внутреннего склада начали пустеть. Вскоре, из всего барахла, что загромождало внутренний объем ангара, у нас осталась разбитая самоходная гаубица и абсолютно целый и готовый к выезду бронетранспортёр. Но я ещё не закончил.
Памятуя свой прежний опыт модернизации техники, проверил требуемые габариты посадочных гнёзд в корпусе бронетранспортёра. Ранее мне уже пришлось увеличивать пространство, отводимое двигателю. Новый движок оказался ещё габаритнее и, раскрыв схему машины в разрезе, я убедился, что корпус необходимо модернизировать вновь.
По счастью, наградные гайки, за счёт которых можно было бы внести изменения в нестандартную раму, у меня ещё оставались. Лёгким движением пальцев я перенёс образ-габарит нового двигателя на носовую часть бронетранспортёра, а затем подогнал посадочные гнёзда под новый размер. Наградные гайки списались почти полностью, оставив мне лишь малую часть воспоминаний о щедрости других игроков, но зато новый движок встал в отсек, как родной. За ним последовали новые внутренности ходовой части. Последний десяток наградных гаек я потратил на загадочную "комплектацию салона люкс". Подтвердив изменения, я убрал схему, чтобы успеть полюбоваться процессом трансформации нашей машины.
Золотистая вспышка мгновенно изменила облик бронетранспортёра. Носовая часть его стала шире, сразу исказив силуэт, а на смену колёсно-гусеничному шасси пришли широкие гусеницы со сложным устройством составных роликовых катков, что, согласно описанию, резко повышало манёвренность, оборудованной ими, тяжёлой машины.
- Поздравляю, вы потратили на модернизацию одной машины, - сказал вдруг женский голос, звучащий, словно бы отовсюду, - рекордную сумму, превосходящую по объему совокупный ремонт десяти ближайших ваших соседей. За это, каждый из модернизированных вами узлов получает бонусные опции.
Машина повторно вспыхнула золотистым светом, снова изменившись в мелочах, которые тяжело было оценить, но в целом бронетранспортёр теперь ещё и выглядел просто потрясающе.
Мой экипаж, побросав кружки и папиросы на столе, замер перед невиданным до сих пор образцом техники в благоговейном восхищении. За счёт изменившихся пропорций, в нём появилось что-то хищное, и он теперь куда больше походил на боевую машину, чем на обычный транспорт. Но с точки зрения игроков, определяющих уровень угрозы машины в прицеле через автоматические системы определения параметров вооружения, наш бронетранспортёр продолжал оставаться абсолютно неопасным.
- Можно, командир? - Ложкин умоляюще посмотрел на меня, и я не сразу понял, что он спрашивает о разрешении залезть внутрь обновленного броневичка.
- Конечно, Гриня. И можешь больше не спрашивать. Это наша общая машина и ты можешь в ней находится, сколько посчитаешь нужным.
- Спасибо, командир, - с неожиданным чувством в голосе сказал Ложкин, и мне даже показалось, что в уголках его глаз блеснули слёзы.
- К машине! - громко сказал я, смущаясь и сам не понимая от чего.
Но к бронетранспортёру не пошёл, а снова присел к столу, наблюдая, как экипаж мой с энтузиазмом полез на броню и принялся открывать мгогочисленные люки. Мне вдруг пришло в голову, что если планы мои каким-то чудом осуществятся, и я смогу заставить Саурона вытащить меня из игры, мои люди вновь превратятся в статичные картинки на экране монитора. Экипаж машины за номером триста двенадцать навсегда умрёт для меня и это будет нормальным и правильным вариантом хода развития событий.
"Они и так неживые", - напомнил я сам себе. - "Это просто игра. Нет, ты можешь, конечно, навечно остаться здесь...".
Тряхнув головой, я налил себе чай и глубоко затянулся папиросой. Легче не становилось.
- Да брось ты думы думать, командир! - радостно закричал, появляясь в верхнем люке, Зверев. - Айда машину смотреть!
И я плюнул на все свои мрачные мысли, утопил окурок папиросы в кружке с чаем и помчался смотреть, что поменялось внутри машины. А посмотреть - было на что.
Вместе с двигательным отсеком, расширилась и кабина, превратив и без того неплохое жизненное пространство для водителя и командира экипажа, в настоящие комфортабельные апартаменты. Широкие мягкие кресла с регулировкой положения спинки и подлокотниками, большие окна, обеспечивающие куда лучший обзор, но, судя по толщине, гораздо прочнее стандартного набора, широкие люки, обрамлённые толстыми резиновыми уплотнителями, мягкое покрытие на полу и стенах, кресла в десантном отсеке вместо скамеек и полки с крепежом, вдоль бортов, - мне показалось, что я попал на борт корабля, снаряжённого в кругосветное путешествие.