Рука сама нашла знакомый рычаг. Я глубоко вздохнул, оторвался от прицела и резко дёрнул рычаг вниз. Звук выстрела оказался настолько внезапным и оглушающим, что я несколько секунд сидел в прострации, точно после удара в голову, с трудом соображая, что стрелял из гаубицы, забыв одеть шлемофон. Но быстро опомнился и прильнул к прицелу.
В стене, на уровне человеческого роста, зияла неровная дыра, с выступающими прямоугольниками неравномерно выбитого кирпича. Стена оказалась разрушаемой!
Дыхание спёрло от радости, но я не стал давать волю чувствам и, выбравшись из кресла наводчика, взялся за второй снаряд, лежащий в крепеже на стене рубки. Неловкий разворот, снаряд с металлическим скрежетом исчезает в стволе, последовательно лязгают досылатель и затвор, и вот я снова смотрю на стену, сквозь дыру в которой видна точно такая же серая дымка, что скрывает потолок нашего ангара. Соседний бокс?
Ручкой вертикальной наводки опустив ствол пониже, чтобы в перекрестье прицела попал участок стены под дырой, я на автомате пошарил рукой слева, нащупал грубую ткань шлемофона, надел его и только после этого дёрнул за рычаг.
Гаубица жахнула как-то по-особенному, словно разрубая мою жизнь на "до" и "после". Я не отрываясь смотрел в прицел. Через пролом, размером в рост человека, виднелась часть башни, бортовой номер, выведенный белой краской и кусок гусеницы. Что бы там ни было, я нашёл выход из нашего ангара!
За проломом действительно обнаружился соседний бокс, посреди которого стояла танкетка с бортовым номером 178. Рядом с танкеткой растерянно топтались три человека в таких же комбезах, как у нас, и в шлемофонах. Я решительно выбил ладонью торчащий сбоку кирпич и полез сквозь пролом. За спиной пыхтел Зверев, попытавшийся было пролезть к соседям вперёд меня, но не преуспевший в борьбе со своим командиром, имеющим многолетний опыт поездок в общественном транспорте.
Чужой ангар выглядел точной копией нашего, за исключением пустого стола. Сразу было видно, что стоит он здесь просто для декорации и за ним никто обычно не сидит. Потолок, как и в нашем боксе, плавал в серой дымке, откуда иногда почему-то сыпались отдельные искры, словно наверху кто-то занимался сварочными работами. Три серые стены, одна - чёрная. Топчаны для респануа. Бетонный пол, засыпанный обломками кирпича. В воздухе медленно оседала серая пыль.
Я жадно всматривался в лица аборигенов, подсознательно рассчитывая увидеть среди них живого игрока, но видел лишь грубую мимику хорошо нарисованных глаз и губ, бесстрастную матовость лба, однотонный румянец на щеках. Передо мной были боты - в этом не было ни малейших сомнений, ведь они так отличались от моего экипажа.
Последняя мысль вогнала меня в ступор. Вместо того, чтобы подойти к хозяевам бокса, я резко обернулся и уставился на свою команду. Зверев стоял прямо за мной и выжидательно смотрел мне в глаза, Серпилин с любопытством осматривал чужой ангар, а Ложкин как раз пробирался сквозь пролом. Мой экипаж совсем не походил внешним видом на местных обитателей. На миг мне даже подумалось, что, возможно, я просто не знаю о них чего-то очень важного, что может быть в моём экипаже изначально были люди, а не боты. Но это означало бы какой-то абсолютно бессмысленный план, выполняемый с мощнейшей конспирацией, одновременно с непревзойдённой актёрской игрой: заскриптованность поведения членов экипажа за номером 312, была настолько очевидной, что не требовала доказательств. Но это тогда. А теперь?
- Командир? - вопросительно сказал Зверев, с беспокойством глядя на мой застывший взгляд. - Что-то не так, едрить?
Объяснение нашлось также быстро, как и возникла загадка. Я вдруг вспомнил, что человеку свойственно одушевлять вещи вокруг себя, находить в них абсолютно уникальные черты, "видеть" как они "меняются" в зависимости от настроения хозяина. Я настолько привык к своему экипажу, что стал наделять ботов человеческими чертами, а высокая обучаемость и адаптивность этих кусков кода мне полностью в этом процессе потакала. Но я не собирался по этому поводу рефлексировать. Главное - выйти в игру и найти Саурона, а кто мне при этом будет помогать - дело третье. И почему бы не попробовать подключить к помощи других ботов?
Я быстро развернулся и направился к чужому экипажу. Хотя, если здесь нет настоящего живого игрока, может быть правильнее было сказать к "ничейному"?
- Кто командир? - строго спросил я, по въевшемуся стереотипу, напуская на себя грозный вид, чтобы придать больше веса своему вопросу. - Почему не докладывает?
Аборигены замерли, на несколько мгновений став похожими на простые картинки - видимо, нештатная ситуация потребовала от ботов обращения к дополнительным вычислительным ресурсам. Потом они "оттаяли", и тот, что стоял по центру, сделал шаг вперёд, приложил руку к шлемофону и мягким, почти женственным голосом, сказал:
- Командир экипажа номер сто семьдесят восемь, сержант Будкин.
- Почему не отдаёте команду "смирно" по прибытию вышестоящего командования, товарищ сержант? - хмуро поинтересовался я, и принялся со скучающим видом разглядывать танкетку.
Дурацкий вопрос, в лучших армейских традициях, мог бы поставить в тупик и человека, а уж боту, прописанному в жёсткие рамки заданных вариантов поведения, и вовсе должен был "вскипятить" несуществующие мозги.
- Значит так, - сказал я веско, не давая возможности игровой системе прийти на помощь своей малой автономной части, - с этого момента переходите под моё полное подчинение. Приказы выполняете беспрекословно, быстро и точно. О невозможности выполнить приказ, докладываете немедленно мне или моим заместителям. Записать и приступить к выполнению немедленно! Вопросы есть?
- Никак нет, товарищ… товарищ… товарищ, - заклинило Будкина, так и не сумевшего определить мой игровой статус.
- Командир, - подсказал я бархатным голосом.
- Вопросов нет, товарищ командир! - как мне показалось, с облегчением отрапортовал Будкин.
- Забирай своих людей, сержант, - сказал я, слегка шалея от собственной наглости, - и отправляйся расширять вон ту дыру в стене. Инструменты найдите где-нибудь. И быстро!
- Есть! - рявкнул в ответ Будкин и рысью припустил в сторону пролома. Члены его экипажа бросились следом.
Я постоял, пытаясь унять радостное сердцебиение. Какой мне толк в том, что появилась возможность командовать ещё тремя нарисованными человечками, было пока непонятно, но предчувствия новых возможностей уже кружили голову, мешая размышлять трезво.
- А ну, пойдём, посмотрим, что тут можно по делу применить, - сказал я своему экипажу и, не оглядываясь, двинулся к танкетке.
Чужая машина выглядела абсолютно новой и на удивление грозной, несмотря на явно "легчайшую" весовую категорию. Мне даже показалось, что таких моделей танкеток я на поле боя ещё не видел. C удовольствием проведя рукой по прохладной броне, я обернулся, чтобы поделиться своими впечатлениями с экипажем, и обнаружил, что мои люди так и стоят на месте, провожая взглядами чужих ботов.
- Экипаж! - скомандовал я. - Строиться!
Возможности для экспериментов у меня открылись богатейшие. Но одновременно вырос и риск: я вёл себя так, как игровой системой просто не было предусмотрено, поскольку обычно боты выполняют определённый объём команд, а не решают какие-то свои проблемы. А раз так, можно было запросто получить по башке уже не от Саурона, а от систем, контролирующих правильную работу игрового кода. Я плохо представлял себе, как такие системы могут работать, но подозревал, что конфликт с подобной структурой не примется опускать меня и дальше по игровой лестнице, а просто уничтожит физически. Если так вообще можно говорить о паникующем сознании, привязанном непостижимым образом к набору логических нулей и единиц в глубинах дисковых массивов какого-то центра обработки данных.