– Не говори так. За долгие годы не было магистра мудрее и великодушнее тебя.
– Воистину, у тебя доброе сердце, Атиметли. Ах, если бы только у меня был второй шанс… я бы всё сделал по-другому.
Атиметли приоткрыл рот, но тут же закрыл и решительно кивнул.
– Я не подведу тебя.
Куова протянул руку, чтобы похлопать друга по плечу, но пальцы прошли словно сквозь дым. Тёмные глаза Атиметли побледнели, а вмести с ними во мраке начали таять его лицо и тело. Связь прервалась.
– Братья! – прокричал он, обращаясь к собравшимся вокруг дрожащим от потоков силы магам. – Час настал!
Шаррукин Куова, хранитель Киэнги, вновь обратил свой взор на город и раскинувшуюся за ним равнину. Теперь он видел это во всей красе. Ужас, обретший форму.
Люди бесновались. Расталкивая друг друга, они бросались под возведённые магами барьеры и вопили как дети. На горизонте возник смерч. Чудовищный вихрь необузданной чёрной энергии с льдисто-синими вспышками рвал небеса, обнажая пустоту за серым полотном туч. Он с оглушительным треском продвигался вперёд, оставляя после себя глубокие раны в земле, из которых фонтанами вырывалась пылающая кровь.
«Жив ли ты ещё? Видишь ли ты, какую силу освободил?»
Всё утонуло во мраке и грохоте, но до уха Куовы донеслись пронзительные рыдания и сдавленный голос.
– Я вижу смерть! – завопил старший маг.
Куова, раскрыв рот, повернулся. Маг сидел на коленях, худые пальцы крепко стискивали растрепавшуюся бороду.
– Амнану… – попытался позвать его Куова.
Колдовской вихрь медленно растягивался по всему горизонту. Он казался столь огромным, что рядом с ним даже горы Эзилкаша казались всего лишь крупными холмами.
– Посмотри! Неужели ты не видишь?!
Безумные глаза, опухшие и покрасневшие, настойчиво смотрели на него, словно требуя безоговорочной веры.
– Амнану! – закричал Куова, перекрывая кошмарный гул. – Приди в себя! Нам нужна твоя сила!
«Иначе не выживет никто…»
Другие маги Круга, не обращая внимания на обезумевшего брата, продолжали петь сдерживающие заклинания. Порывы ветра вокруг башни усилились. Они принесли с собой песок, который безжалостно бил в лицо и царапал кожу. Украшенные золотым шитьём одежды едва не рвались.
Но песнь продолжалась.
– Всё повторяется!
– Во имя святого Солнца, Амнану! Замолчи!
«Прости меня, брат…»
Лицо старшего мага нахмурилось, когда Куова положил руку ему на лоб. Рыжие косы опали на плечи, пальцы соскользнули и коснулись каменных плит. Толстые губы пропустили удивлённый вздох, и в следующий миг Амнану замертво свалился набок, рассыпавшись прахом.
Кисти рук хранителя Киэнги разгорелись от пришедшей извне силы. Он оглянулся по сторонам, заметил согласие и готовность на лицах людей. Исчез и его собственный страх. Куова ощутил невероятное облегчение и, словно всплывающий из-под воды пузырь, взмыл вверх. Братья последовали за ним.
Час настал… Настал!
Небо излило последние слёзы, и теперь отовсюду поднимались столбы дыма. Далеко внизу бушевал огонь. Куова обменялся взглядами со старшими магами Круга, убедившись, что каждый знает, что делать.
Вспышка. Из восьми пар сложенных рук вырвались белые лучи, разбрасывающие вокруг себя золотые искры, и вонзились глубоко в плоть убийственного вихря.
От столкновения брызнули ввысь алые и фиолетовые магические всполохи. Поток ответной волны накрыл Куову. Невидимый таран разнёс его защиту на осколки и едва не свалил на землю, однако он устоял. Римушу повезло меньше: на мгновение он вспыхнул с яркостью солнца, а затем осыпался золой.
Куова напел себе новый щит, хотя и не ожидал от него многого. Хватит ли его собственных сил, чтобы закончить начатое?
Паря среди дыма и искр, Куова приближался к чёрному смерчу. Он знал, что по всему миру таких возникло несколько, но этот был сердцем – алчным, жестоким и в то же время уязвимым.
Несмотря на усилившийся привкус крови во рту и болезненно колющее горло, Куова повысил голос, выпевая самые мощные Абстракции. Он хранитель Киэнги, Первой цивилизации. Он Шаррукин Куова, верховный маг Круга и наследник древнего рода. Он не позволит миру погибнуть из-за жадности какого-то колдуна-недоучки.
– Ко мне, братья!
Волны жара окутали его, и он прижал к лицу изодранный рукав. Невесть откуда в голове возникла мысль, что потом неплохо было бы искупаться. Смыть с себя произошедшее безумие.
Яркие лучи слегка изогнутыми дугами вновь вонзились в чёрную ревущую стену, и та раскололась на несколько стройных колонн. Куова продолжал бить без перерыва. Прямо под него ногами выкипело небольшое озеро. Белые потоки подобно косам с ужасным треском прорезали колдовские вихри, а Куова пел громче и яростнее, пока не увидел последний оставшийся смерч. Ещё несколько магов погибли, а сам Куова стоял в небе на струях дыма и тяжело дышал. По лицу стекали кровь и пот.