Невинных детей.
Но нельзя мне в действительности так вызывающе себя вести. Потому что тогда остальные поймут, что не так всё просто. Со мной. И с тренером!
Так что пришлось с улыбкой взять конверт, и даже буркнуть: «Спасибо!»
Дома мать удивлена:
– Ривкат?! Ты чего это сегодня так рано?
Ну, что врать, придумал давно:
– Сегодня у нашего тренера День Рождения. Поэтому он и отпустил всех пораньше.
– А-а, понятно. Ну ты как? Странный какой-то у тебя взгляд. Температура, что ли? – она кладёт мне на лоб свою прохладную руку. А лоб у меня, как мне кажется, и правда – пылает! Но мать говорит:
– Вроде, нет. Ладно. Есть будешь?
– Буду. – как ни странно, но отличный гуляш, которым сегодня нас накормила Раиса Халиловна, (майор АНБ, незамужем, сорока девяти лет, как выяснил я только сегодня) куда-то рассосался из моего желудка. Хотя, вроде, особо напрягаться не пришлось.
– Ну тогда мой руки, переодевайся. – вижу, что мать не ждала меня так рано, и сейчас смущена, что ей, похоже, придётся укладывать нижнее бельё в сумку при мне.
Говорю:
– Я поужинаю, помоюсь, и пойду к себе. Раз уж так получилось, хоть лягу пораньше. Может, отдохну. Устал я как-то за последнее время…
– Да, оно и видно. А сегодня ты какой-то вообще… Будто на тебе лица нет! Да и мешки под глазами… Ну ладно, отдохнуть и правда, наверное, надо. – вижу её беспокойство за меня, а с другой стороны – облегчение, – Я тебе там продуктов подкупила: пельмешек, котлет, салатов… Ну и всего такого. Как-нибудь потом посмотришь, может, ещё чего захочешь, а я подкуплю. Время до моего отъезда ещё есть.
– Ага. Не парься. Если что – я и сам подкуплю. Уж голодный сидеть не буду!
Мать только дёргает плечом:
– Да, вроде, и так – не должен!
Ужин проходит спокойно.
Мать рассказывает мне сплетни про наши вчерашние «бурные» события, в-смысле, про то, что она о вечернем происшествии с Витьком выяснила как раз у тёти Кати и бабы Светы, обсуждавшей «жуткое несчастье» внизу, у входа в наш подъезд.
Кое-что, конечно, соответствует. Но многое – нет. Но не мне её поправлять – поскольку я-то целый день дома не был, уж точно – знать ничего не должен!
Поэтому с умно-сосредоточенным видом жую, и иногда киваю, а иногда цокаю языком:
– Да ты что?! Неужели – хотел представить как несчастный случай?! Вот гад!
Помывшись, захожу к себе в комнату. Оглядываю её таким взглядом, будто впервые вижу. А ведь теперь, похоже, мне придётся много времени тут проводить.
Потому что не чувствую я себя способным снова смотреть в подлые глаза тренера после того, как он нашим – так нагло!.. Про смерть детей. Да и не только об этом.
Что же – мимо сознания ребят прошло, абсолютно ничего там не отложив, и то, что пять секретарш, и две поварихи были – из местных, москвички, ни малейшего отношения к «чернорубашечным батальонам» не имевшим?! Или они…
Просто воспользовались случаем скинуть эту заботу с плеч долой, и не задумываться?! Радуясь, какие они «крутые» и «профессиональные» бойцы?! Отыгравшиеся наконец за все провокации со стороны наглых хохлов по отношению к нашей стране…
Значит, уж по-крайней мере для меня – прощай, Братство?..
Ложусь на кровать, даже не раздевшись и не сняв покрывало. Закидываю руки за голову. На себя – злюсь. Мне и стыдно, и мерзко. Вот так, с помощью пряника в виде «премиальных», и наглой лжи о том, что «дети не погибли!», и воспитываются из самых обычных «обделённых» школьников и подростков – наглые и тупые боевики! Которым плевать на чужие жизни и совесть!
И как это мне удалось хоть чуть-чуть подняться над этим уровнем, чтоб по-иному взглянуть на всё это, и заново оценить то, что делаем?..
Не-ет, из Братства-то я точно – !..
Жаль только Цезаря и Влада. Они-то уже наверняка начали понимать, и осознавать, что к чему. И кого из нас хотят сделать.
И жутко этого боятся.
А поскольку не имеют тех возможностей и способностей, что теперь «прорезались» у меня, жутко во всём сомневаются. Может…
Встретиться с ними?
Да и рассказать?
Хм-м…
А можно, вроде. Раз я в Братство больше – ни ногой, самый подходящий момент. Да и время есть. Ведь ещё рано: восьми нет. И идти до нашей будки недалеко. Позвоню.
Едва встал с кровати, вдруг чувствую жуткое сотрясение и колебание дома, буквально от крыши до фундамента! Землетрясение?!
Но додумать мысль о том, что здесь, на равнине, оно невозможно, не успеваю.
Потому что вдруг обрушивается с диким грохотом на меня сверху перекрытие потолка, вбивая меня в мой половичок, а затем чудовищная масса кровли, потолка, стен и перекрытий, проламывая полы, несётся куда-то в подвал, в чудовищном гуле и клубах пыли. Больно – очень, очень больно! Но даже нет сил открыть рот, чтоб завопить: придавило, смяло, размазало!..