А еще Сергей Александрович был супругом принцессы Элизе Дармштадской, дочери герцога Людвига, которая оставалась протестанткой. Елена ее видела на вчерашнем приеме — красивая какой то античной красотой мраморной статуи молодая женщина — разве что платье — с длинным широким галстуком на белой манишке — чем то напоминающее мундир — ей не шло. По законам Российской Империи Великая княгиня могла не менять своего вероисповедания. И втайне Елена была бы рада если бы… Но то на что имела право немецкая принцесса, выходя замуж за Великого князя — в том закон и обычай напрочь отказывали царице — и даже думать об этом смысла нет.
…Архиерей, одетый в мантию, епитрахиль, омофор митру и фелонь (как старательно она заучивала эти названия!), став близ церковных дверей, задал ей вопросы — о различиях между восточным и римско-латинским обрядом…
Елена — ежесекундно боясь сбиться ответила — без ошибок судя по тому что священник выглядел довольным.
При этом еще рассматривая облачение батюшки — из серебряного глазета с малиновыми бархатными кругами и крестами с оплечьями, вышитыми серебром по малиновому бархату — работа самой императрицы Марии Федоровны — прапрабабки ее жениха — жены императора Павла.
Потом была исповедь — та самая — в грехах «елики от юности своея памятствует».
Затем две послушницы отвели Елену ко входу в церковь.
Она растерялся среди сонма дьяконов, иподьяконов, протоиереев и архимандритов. Синодальные певчие надевали свои праздничные кафтаны малинового бархата с золотом, по покрою напоминающие боярские одежды с высокими воротниками — из исторических книг. Но вот два иподьякона в золотых глазетовых стихарях, опоясанных как портупеям орарями, отодвинули тяжелую шелковую занавесь и разом раскрыли невысокие, широкие царские врата.
Служка взмахнул кадилом и архиерей вопросил:
— Веруеши ли, и како, во Единаго Бога, в Троице славимаго, и поклоняешися ли Ему?
— Верую во Единаго Бога, в Троице славимаго, Отца и Сына и Святаго Духа, и поклоняюся Ему.
— Хощеши ли отрещися от погрешений и неправостей римско-латинскаго исповедания? — последовал вопрос — Хо-чу, — вымолвила она — Хощеши ли приити в соединение веры православно-кафолическия? — важно продолжил он — Хо-чу.
Отступаеши ли от согласия с теми, иже римскаго папу мнят выше быти Вселенских Соборов и непогрешима?
— Отступаю от такого мнения — с готовностью согласилась принцесса.
— Отрицаешися ли прочих учений латинскаго вероисповедания, древних и новых, яже слову Божию, истинному Преданию Церковному и определениям Седми вселенских Соборов противна суть?
— Отрицаюся.
— Желаеши ли убо соединитися Святей, Православней, Кафоличестей, Восточней Церкви? — прешел архиерей к главному.
— Желаю от всего моего сердца.
…-Веруеши ли, яко душам преставльшихся не огнь чистилищный что пользует, иже не существует, но великую ослабу и отраду приносят милостыни и молитвы за них, наипаче же Бескровная Жертва?
— Верую и приемлю.
— Исповедуеши ли, яко Церкви Православно-Кафоличестей Глава есть Господь наш Иисус Христос, и поставляемым от Духа Святаго пастырем обещаеши ли нелицемерное послушание?
— Исповедую, и пастырем Церкви повиноваться обещаю.
Она истово поклонилась — Чти символ веры, дитя…
По слогам, боясь ошибиться, Елена начала — Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век, Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с Небес, и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша и погребенна. И воскресшаго в третий день по Писанием И восшедшаго на Небеса, и седяща одесную Отца. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Егоже Царствию не будет конца И в Духа Святаго, Господа, Животворящаго, Иже от Отца исходящаго, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки. Во Едину Святую Соборную и Апостольскую Церковь. Исповедую едино Крещение во оставление грехов. Чаю Воскресения мертвых и жизни будущаго века. Аминь!
— «Сия вера истинная, Сия вера апостольская, Сия вера православная, Сия вера вселенную утверди», — древним напевом вывел ипподиакон по прочтении Символа веры.