Он обманчиво расслаблен.
Поза, которая кажется безобидной для обычного зрителя, но я знаю, что даже после одной встречи она опаснее, чем кажется.
Он готов нанести удар в случае необходимости.
Он сидит, как король, властвующий над своим двором. Несколько девушек крутятся вокруг него, отчаянно пытаясь привлечь его внимание. Но глаза его закрыты, голова небрежно откинута назад к стволу дерева, сигарета свободно свисает с губ.
Он затягивается, и я вижу, как разгорается окурок сигареты. Я наблюдаю за тем, как его губы тянутся к сигарете, и это движение чувственно, даже не пытаясь быть таковым.
Именно глядя на его губы, я замечаю синяки, идущие вдоль его челюсти и вверх по щеке к глазнице. Они фиолетово-синие и выглядят так, будто это больно.
Его избили.
Заслуженно, я уверена.
Но я не могу не задаться вопросом, кто посмел его ударить. Я почувствовала напряженные мышцы его предплечий и крепкую хватку пальцев.
Его было бы нелегко победить.
— Тайер, посмотри на Роуга.
— Где?
— Справа от меня.
— Господи, что случилось с его лицом? — Спрашивает она, прежде чем сделать паузу. — Вообще-то, какая разница. Надеюсь, ему было больно.
— Похоже, что да.
— Он выглядит так, будто участвует в подпольных драках. Думаю, это еще одна черта богатых людей.
— Что бы ни случилось, я надеюсь, что он выплеснул злость. Я собираюсь отдать ему это. — Я говорю, поднимая руку, в которой держу пакет.
— Удачи. Я иду на физику.
Она машет рукой, уходя, а я поворачиваюсь обратно к сидящему Роугу. Не знаю, почему я нервничаю. Он просто поблагодарит меня, а потом мы оставим это в прошлом.
Легко.
Беспокойство щекочет мне шею, когда я направляюсь в его сторону. На полпути к нему его глаза открываются, и он замечает меня. Его внимание ко мне в этот момент очень похоже на то, как хищник чует приближение своей ничего не подозревающей жертвы в дикой природе.
Он поднимает голову от дерева, и его взгляд медленно опускается по моему телу, осматривая меня, как лошадь, выставленную на продажу.
Он рассматривает мои ноги. Изгиб бедер, переходящий в впадину талии. Мою маленькую грудь.
Его глаза вспыхивают, когда он смотрит на мою шею, и я понимаю, что он вспоминает, как его рука обвилась вокруг нее, словно ожерелье.
Когда его глаза снова встречаются с моими, они ледяные и режущие, как острые лезвия по коже. Садизм в них заставляет меня попятиться, но я не останавливаюсь.
Я приехала сюда не для того, чтобы разбираться с этим мелким дерьмом, и я не позволю этому затягиваться дольше, чем это необходимо.
Когда я оказываюсь в десяти футах от него, я бросаю пакет так, чтобы он приземлился рядом с ним.
— Слушай, мне кажется, мы начали не с той ноги. — Я говорю это с такой милой улыбкой, на какую только способна. — Мне очень жаль, что так получилось с твоей рубашкой. В этом пакете для тебя есть замена.
Он ничего не говорит, удерживая мой взгляд еще несколько мгновений, а затем переводит его на девушку рядом с ним. Она бросается на колени, открывает пакет и протягивает ему, после чего убегает.
Я сопротивляюсь желанию закатить глаза. С трудом.
Его правая рука поднимается к сигарете, которую он затягивается. Дым бесцельно падает изо рта, и я не могу удержаться, чтобы не посмотреть на его губы.
Почему-то в этом движении чувствуется сексуальность.
Его губы кривятся в ухмылке.
Когда я снова встречаюсь с ним взглядом, я понимаю, что он заметил, как я смотрю на них.
Вот почему он ухмыльнулся.
Ублюдок.
— Ты думаешь, это из-за рубашки?
Прежде чем я успеваю задать вопрос, он размахивает своей все еще зажженной сигаретой, прожигая в рубашке дыру.
Я отступаю на шаг назад.
— Какого черта ты делаешь? — Восклицаю я, ошеломленная. Он не отвечает, только достает из пачки еще одну сигарету и кладет ее между губами.
— С тобой что-то не так. Ты даже не представляешь, что мне пришлось сделать, чтобы получить эту рубашку.
— Именно поэтому тебе здесь не место, ты просишь подачки, как нищая. Возвращайся в ту дыру, из которой ты приехала.
Намек на то, что я попала сюда иным путем, кроме как тяжелым трудом, обжигает мое тело. Это верх иронии, когда ребенок-кумовья ставит под сомнение мой успех.
— В отличие от тебя, я не получала никаких подачек, придурок. Я приложила усилия, чтобы достичь своего положения.
Его глаз дергается, и я понимаю, что мне не понравится то, что он скажет дальше.
— Только шлюха может назвать «трудом» сосание члена за стипендию. — Он говорит, и жестокая ухмылка кривит его губы.
Все вокруг разражаются хохотом, а меня захлестывает унижение.
Это похоже на тот сон, когда ты находишься в комнате, и все показывают на тебя пальцем и смеются, но ты не знаешь, почему они смеются.
Только в этом случае я знаю, почему они смеются, и это неправда.
— Это... это неправда.
Кровь шумит в ушах, а сердце колотится в горле, поэтому слова выходят с запинкой.
— Могу ли я получить минет, если замолвлю словечко перед профессором Флетчером. Или я получу только руку? — Мужчина с золотистыми волосами насмешливо смотрит на меня.
— Зачем ты это делаешь? — Спрашиваю я Роуга.
На этот раз я не позволяю своему голосу дрогнуть.
— Я же говорил. Тебе здесь не место.
Я бесшумно ухожу, не понимая, как я могла сделать еще хуже. Я делаю размеренные шаги, чтобы не выглядело так, будто я убегаю, но все, чего я хочу — это броситься прочь.
6
Она поворачивается и уходит, давая мне возможность взглянуть на свою задницу.
Я сопротивляюсь желанию застонать.
Черт, ее задница великолепна. Даже ее джинсы не могут остановить подпрыгивание, когда она сердитыми шагами направляется к главному зданию.
Все ее тело — это гребаное оружие. Изгибы в нужных местах и грудь, которая, как я знаю, идеально легла бы в мои руки.
Она краснеет, когда злится.
Интересно, покраснела бы она, если бы я лизнул ее соски, а потом подул на них?
Или если бы я резко прикусил их.
Рычание вибрирует в моей груди при этой мысли.
— Эти пухлые губы, обхватывающие мой член, выглядели бы так сексуально.
Я бросаю жесткий взгляд на Девлина. Это он сделал замечание по поводу минета.
Он вздрагивает, не понимая, почему я не аплодирую ему за то, что он продолжает. Он такой же последователь, как и все остальные, и я терплю его только потому, что избавиться от него было бы гораздо сложнее.
Как и остальные, он знает свое место и ждет моих приказов.
— Я хочу, чтобы она ушла. Расскажи всем.
Мы с Фениксом заходим в класс английской литературы с запасом в пять минут.
Она сидит на двухместном сидении во втором ряду. Опустив голову, она сосредоточенно наводит порядок на своем столе. Книга слева, открыта на нужной странице. Тетрадь справа. Ручки на самом верху.
Отлично.
Обычно я сижу в последнем ряду, сбоку. Но желание поиздеваться над ней, испортить ее — чисто физическое.
Оно заползает мне под кожу и просится наружу.
Я как наркоман, которому нужна быстрая доза, но мой наркотик — это пульс на ее шее, когда она боится.
Феникс видит мой непоколебимый взгляд.
— Что ты собираешься делать?
— Поиграть с моей игрушкой. — Говорю я с гадкой улыбкой.