— Я в порядке, — говорю я.
Она бросает на меня недоверчивый взгляд.
— Я в порядке. Клянусь. — Я повторяю, на этот раз более уверенно. — Но сегодня вечером мне, наверное, придется надеть водолазку. — добавляю я, меняя тему.
— Не беспокойся об этом, — говорит Сикс, бросая в рот кусок попкорна. — Я профи в макияже. Я позабочусь об этом.
— Ты просто ангел.
Это нереально — входить в дверь дома Роуга и продираться сквозь толпу. Я, как и все они, студентка АКК, иду на вечеринку к популярному парню, только моя одежда наверху, а зубная щетка лежит в стаканчике в ванной. Не в его ванной, конечно, а в ванной его дома.
Никто, кроме его друзей и меня, не знает о степени нашей договоренности. Они видели, как он приказывает мне в школе, видели, как я подчиняюсь, видели наше перемирие, но они не знают, что после окончания уроков я возвращаюсь домой, в этот дом. Что я готовлю на кухне, смотрю фильмы с ребятами в кинозале, играю в бильярд с Роугом в библиотеке.
На самом деле я такой же посторонний человек, как и все остальные, заглядывающий в его жизнь.
Тайер ковыляет ко мне, держа над головой две рюмки. За ней Нера с двумя другими, лаймами и солью.
— D'accord — Ладно. Значит, у нас будет такая ночь? — со смехом говорит Сикс, забирая у Неры рюмку и передавая ее мне.
— Чертовски верно. — отвечает Тайер. Она поднимает свой бокал и склоняет голову в знак одобрения, а затем ее взгляд перемещается выше моего плеча. — Смотрите, кто решил появиться на этот раз.
Я оглядываюсь через плечо и вижу Роуга, Феникса и Риса, стоящих в дверном проеме. Роуг стоит чуть правее, его взгляд блуждает по всем лицам в комнате, придирчиво осматривая ее. Интересно, кого он ищет? Кто бы это ни был, он должен быть здесь. Сегодня все здесь.
Он слегка хмурится, прежде чем его глаза находят меня. Он не улыбается, но что-то заметно расслабляется в его взгляде, когда он смотрит на меня.
Сердце замирает в горле, когда я наблюдаю за его приближением. Он одет во все черное, брюки и льняную рубашку, на руках и груди которой гордо красуются татуировки. Простая золотая цепочка и маленький обруч в правом ухе ничуть не смягчают его, а наоборот, придают всему его облику угрожающую ауру.
Его глаза не отрываются от меня, пока он приближается. Они следят за тем, как мой язык высунулся, чтобы слизать соль с руки, затем переходят на движение моего горла, когда я опускаю рюмку с текилой, и останавливаются на моем рте, когда я подношу лайм к губам и сосу.
Его глаза резко темнеют и медленно опускаются вниз по моему телу, обращая внимание на изумрудно-зеленый комплект из двух частей, в который я одета. Возможно, я специально решила надеть его сегодня, а возможно, и нет. Похоть и одержимость проступают на его лице, когда его глаза обводят гладкую и обнаженную поверхность моего живота.
— Привет.
Он стоит передо мной, его глаза опущены, когда он заканчивает рассматривать меня.
От волнения я дрожу перед ним.
Это не то, что предшествует моим паническим атакам. Нет, это ощущение, когда сотни крыльев начинают хлопать, а в животе возникает калейдоскоп бабочек.
Я могу только смотреть на линию густых темных ресниц, обрамляющих пытливые глаза.
Мой мозг борется с моим беспомощным телом, напоминая ему, что я решила, что буду вести себя спокойно, раз он отказался со мной разговаривать и убежал раньше. Я не могу позволить, чтобы его прикосновения ослепили меня и я поняла, что, чем бы мы ни занимались, мы с ним не на одной волне.
— Привет. — Я отвечаю, стараясь сохранить спокойный тон. Я досадую на себя, когда это выходит немного с придыханием.
Его палец прослеживает подол моего топа. Это первый раз, когда он прикасается ко мне вот так, на людях. Я чувствую, как в животе у меня тянет прильнуть к его прикосновениям, отдаться ему. Он переходит к ключицам, а затем его рука захватывает мои волосы и убирает их за плечо.
Его взгляд падает на мою шею, и он останавливается.
Я наблюдаю, как желание в его глазах сменяется яростью. Он смотрит на засосы, или, по крайней мере, на то место, где они должны быть, но скрыты за макияжем, на который Сикс потратила почти час.
От них не осталось и следа.
Исчез тот расслабленный человек, которого я, как мне казалось, видела раньше. На его месте стоит отстраненный злодей, от которого волнами исходит холодный гнев.
Вместо того чтобы схватить меня за горло или толкнуть к стене, он делает шаг назад. Я сразу же ощущаю потерю его теплого тела.
— Значит, вот так? — спрашивает он, его голос каким-то образом умудряется быть одновременно злым и совершенно отстраненным от настоящего момента. Кажется, что он находится за тысячу миль от меня.
— Я не знаю, о чем ты говоришь. — Говорю я, прикидываясь дурочкой.
Я уже успела узнать Роуга. Я знала, что это его разозлит. Что, несмотря на то, что он держит все в секрете, держа меня на безопасном расстоянии от себя, я играю с огнем, скрывая его следы.
Как истинный злодей, я знала, что он захочет видеть постоянные напоминания о доказательствах своего обладания.
Но если он не скажет мне то, что я хочу знать, тогда я заберу кое-что и у него.
Он медленно кивает несколько раз, его рот зажат в плотную линию. Не знаю, почему я ожидала другого, это его привычный ход, когда он сталкивается с чем-то, с чем не хочет иметь дело или говорить об этом.
Момент кажется бесконечным, и я не знаю, куда нам двигаться дальше. Я уже собираюсь сказать что-то еще — что именно, не знаю точно, — как вдруг мой взгляд падает на руку, обхватывающую его живот.
Мне требуется пара секунд, чтобы понять, что происходит. Несколько минут назад ее там не было. Это женская рука, с дорогими украшениями и свежим маникюром, и она лежит на его животе, как будто имеет на это полное право.
Роуг не признал этого, даже не посмотрел в ее сторону. Рука двигается, медленно скользит по его животу, и меня начинает тошнить. Появляется Лира, ее голова просовывается под его руку сзади, пока она не обхватывает ее плечи.
Он по-прежнему не двигается, кажется, даже не моргает. Его взгляд прикован ко мне с самым грубым выражением лица.
Не позволяй ей прикасаться к тебе, — хочу сказать я.
— Роуг, — хнычет Лира, и этот звук причиняет боль моим ушам. — Пойдем выпьем со мной. — Она жалобно умоляет, ничего не делая для продвижения феминистской повестки дня.
— Конечно.
Конечно?
Я понимаю, что смотрю на нее, скорее всего, с неприязнью на лице, если судить по моим мыслям, потому что мои глаза возвращаются к нему на его слова. Что он имеет в виду под «конечно»?
Он делает пару шагов назад, все еще обнимая ее, все еще не сводя с меня глаз, прежде чем прервать контакт и повернуться в сторону кухни с ней на буксире.
Должна ли я чувствовать себя так, словно меня только что ударили в живот?
Я с трудом сглатываю комок в горле, когда поворачиваюсь обратно к девушкам, не желая больше смотреть на эту катастрофу.
— Ты в порядке? — спрашивает Тайер.
Я молча киваю. Мне кажется, если я заговорю, то могу расплакаться.
Я не знаю, почему.
Я не хочу думать о причинах. Потому что если я нахожусь на той стадии, когда мысль о том, что он может переспать с кем-то еще, вызывает у меня желание плакать, значит, я уже слишком глубоко залезла.
К счастью, они, похоже, поняли это, потому что Сикс воскликнула.
— Нам нужно больше шотов! — и убежала.