— Добро пожаловать, странники, — произнес он мягким голосом.
Фауст шагнул вперед и сказал:
— Не ожидал увидеть здесь клирика Святой Матери.
Слепец улыбнулся шире, показав несколько отсутствующих зубов.
— Разошлось моё виденье Святой Матери с догматами церкви, — пояснил он. — Жил я раньше в королевстве Ливония, служил в церкви, но меня объявили еретиком и ослепили за мои убеждения. Теперь живу здесь, помогаю верующим не падать духом и служу Святой Матери так, как могу.
Фауст кивнул, припоминая истории о фанатизме Ливонии, где малейшее отклонение от догм могло стоить человеку жизни или свободы.
— Ливония всегда отличалась особым религиозным фанатизмом, — тихо произнес он.
Пивинс, стоявший рядом, улыбнулся и сказал священнику:
— Отец, мой друг — бывший король Агорана. Он ищет мага по имени Яраш.
Услышав это, священник тотчас опустился на колени перед Фаустом.
— Ваше Величество... — прошептал он.
Фауст, смущенный неожиданным проявлением уважения, помог священнику встать.
— Поднимайтесь, отец. Я уже не король.
Священник поднялся, ощупывая воздух перед собой, и задумался. Затем произнес:
— Коль ищете мага, стоит вам отправиться в горы неподалеку. Там стоит Башня Ока, нечто вроде местной гильдии магов. Возможно, там слышали о вашем маге, коль тот в Диких Землях скрывается.
Фауст кивнул, обдумывая услышанное. Башня Ока могла стать его следующим шагом на пути к учителю. Он поблагодарил священника за совет и взглянул на Пивинса.
— Что скажешь, Пивинс? Стоит рискнуть?
Полурослик задумался на мгновение, затянулся трубкой и сказал:
— Если хочешь найти своего учителя, то это лучший путь. Но предупреждаю — дорога туда опасна, и не все возвращаются.
Фауст усмехнулся, глядя в сторону горизонта, где вдали темнели силуэты гор.
— Опасность — это часть моей жизни, — ответил он, уверенно сжимая рукоять своего посоха.
Когда они отошли от церкви, Фауст всё ещё обдумывал слова священника. Он повернулся к Пивинсу и спросил:
— Где находится эта Башня Ока?
Полурослик пожал плечами:
— Откуда мне знать? Я всего лишь полурослик. Но одно могу сказать точно: ночью в горы не суйся. Если не хочешь, чтобы тебя нашли через десяток лет на дне обрыва, белеющего косточками.
Фауст кивнул, понимая резонность совета. Путь в горы, особенно ночью, был бы самоубийством. Он ещё не привык к этим землям, но уже понимал, что опасность подстерегает здесь на каждом шагу.
— А где я могу переночевать? — спросил он, оглядываясь вокруг, словно надеясь увидеть вывеску, указывающую на какое-нибудь безопасное убежище.
Пивинс усмехнулся:
— Ну раз ваше величество дали аж целый золотой, это достаточная плата, чтобы иметь королевское право переночевать в палатке.
И они пошли в сторону жилища Пивинса. Дорога была неровной, и Фауст старался не спотыкаться о камни и корни деревьев, которые выступали из земли. Проходя мимо одного из полуразрушенных зданий, они услышали шум. Внезапно из двери выбежал багбир, его крупное тело шаталось, а лицо было зелёным. Багбира неистово рвало, и они едва успели увернуться, но зомби Руфер, идущий чуть позади, не смог избежать неприятности и оказался испачканным.
Фауст мгновенно ощутил прилив гнева. День и без того был трудным, а теперь ещё это. Он резко повернулся к зомби и приказал:
— Дай этому багбиру в харю!
Зомби послушно развернулся и с нечеловеческой силой ударил багбира, тот упал на землю, ошеломлённый, не понимая, что произошло. Пивинс засмеялся, наблюдая за ситуацией, но потом добавил:
— Хорошо, что этого никто больше не видел. Здесь такое, скажем так, не поощряется.
Фауст бросил на него удивленный взгляд, не совсем понимая, что тот имеет в виду, но решил не углубляться в тему. Он посмотрел на ночное небо. Оно показалось ему слегка другим, не таким, как он привык видеть в Агоране. Однако Фауст всё же смог узнать некоторые созвездия, о которых ему рассказывал Яраш.
Мысли о будущем не давали беглому королю покоя. Он пришёл к решению завершить своё обучение, стать могущественным магом аспекта смерти, возможно, даже изучить ещё один аспект. Тогда он вернется в Агоран с армией мертвецов и отобьет обратно свой трон. Но тут же возникла мысль: как отнесутся к этому его подданные? Фауста с детства учили, что достойный монарх должен заботиться о своём народе и заслуживать любовь делами, а не страхом. Эта мысль рождала моральную дилемму, на которую он пока не мог найти ответа.