Глупые. Вечной забавой остроухих было распевание занудной баллады «Тщеславные людишки то и это», а сами… Цири фыркнула, останавливая поток злорадных мыслей. Пусть Эредин был надменным, импульсивным и чуть нетерпеливым в ее глазах, древний народ знал, что на троне сидеть должен был именно он. Король Дикой Охоты – ныне Король и народа Ольх.
– Не можешь усидеть на одном месте?
– А сколько? Сколько я тут уже сижу? – спросила Цири, все не решаясь заглянуть гостю в глаза.
Искорки в них пугали ее и раньше, а теперь она боялась встретить во взгляде мужчины пожар… Пугали, искры пугали ее и манили, что злило ведьмачку даже сильнее, чем спокойные и нудные речи вездесущего Знающего. Раньше, при одной только мысли об Аваллак’хе девчонка чувствовала раздражение, теперь же, вспомнив о нем, Цири решила, что может еще надеяться на удачный побег. Эльф явно испытывал к ней если и не тепло, то дальний его отголосок, и ведьмачка тут же решила, что должна использовать его в свою пользу.
– Это совершенно неважно, Зираэль: сколько ты здесь провела. Вот сколько ты здесь еще пробудешь – важно, соглашусь, – заметил гость. – Это зависит только от тебя.
– От меня? – спросила Цирилла, ухмыляясь. – А разве не от умения ваших хваленых лекарей? Им же меня и лечить.
– Думаешь, что тебе так просто позволят отсюда переехать? – спросил мужчина, воруя у Цири улыбку. – Пыталась сбежать от нас, сговорилась с единорогами, ранила… Знаешь кого? Ты же не такая глупышка, Зираэль.
Нет, не такая. Девчонка наконец собрала в кулак все силы, что в ней остались, и решилась посмотреть гостю в глаза. Усилие это стоило ей дрожи в ослабших коленках, отголоском ужаса в мозгу. Эредин улыбался. Игриво и опасно, он скалил свои мелкие, как у всех эльфов зубы, смотря за реакцией пленницы. Зеленые глаза ее выражали ничем не скрываемый гнев. Гнев бессильный и кусачий в своей ничтожности, гнев, обещающий аукнуться ему слегка погодя.
– Ты же хочешь отсюда выйти, да? – спросил эльф, игриво приподнимая бровь. – Знаешь, кто в праве позволить тебе покинуть это помещение?
– Да, хочу, – тихо, обиженно ответила девушка, понимая, что на пару мгновений гордость все же придется умерить. – Я знаю.
– Кто?
– Только ты.
Мужчина довольно улыбнулся, решив, что пред ним в подчинении согнется любая спина. Даже ее, храброй с виду ведьмачки, наследницы драгоценного гена, пороком украденного у его народа. Цирилла не отвернулась, хоть взгляд ее и потерял часть своей силы, она продолжала, превозмогая себя. Веки сами собой опускались на глаза, тяжелели, и слабость ломила ее тело. Девчонка хотела спать, нескольких минут бодрствования ей хватило, чтобы утомиться беседой и новыми переживаниями, а Эредин понял, что не хочет мучить ее дольше.
Сегодня. Сейчас уже не хочет, жаждущий чужих страданий зверь получил свою пищу. У него будет много времени впереди, целая вечность, если Аваллак’х справится с порученной ему заботой. Можно же и подождать, оттянуть самый сочный кусок веселья и смаковать его, пока есть возможность. Цирилла еще не знала, что уготовила ей судьба, новый Король и народ, которому она должна была принести пользу, отдать долг, которого не занимала. И то было хорошо для спокойного сна…
– Умничка, сохрани этот настрой, – ответил ей гость, тут же разворачиваясь к двери. – Я зайду к тебе через день-два, обсудим кое-что важное. А сегодня можешь отдыхать, высыпаться, займи себя всем, чем сможешь.
Дверь скрипнула, на этот раз Эредин отворил ее сам, а закрывать уже не стал. Цири видела, как гость медленно покидал ее покои, слышала топот его ног в коридоре, отголосок надменного голоса, только оброненной им фразы она уже не разобрала. Король распорядился дать ей обезболивающее.
========== 2. На чужом примере ==========
– Но господин хочет, чтобы Вы были…
– Да будто меня должно это волновать, – прошипела девушка, привычно закатывая глаза. – Раз ему так нужно, пусть сам этим и займется в следующий раз!
– О, я могу передать Ваши слова господину, – злорадно прошипела обиженная недоверием эльфийка. – Думаю, он учтет все ваши пожелания и согласится помочь Вам принять ванну. Госпожа.
– Да, да, можешь передать. А теперь вытри меня и закрой, наконец, рот.
Несостоявшаяся княжна и сама любила позлорадствовать, и сейчас, найдя для того повод, испытала истинную радость победителя. Вчера ей впервые за долгое время разрешили подняться с постели, расстегнуть наручи и сделать пару неловких шажков вдоль холодных пустых стен, а для этого к девчонке и приставили эту самую служанку. Хорошенькую высокую эльфийку с длинными черными волосами, тонкими лодыжками и по-детски вздернутым носиком.
И, казалось бы, аккуратный вздернутый носик… Такая незначительная деталь, в сознании человеческом придающая барышне лишь больше шарма, мягкости и желанности. Для эльфов, любивших строгие прямые черты тела и лица, сухие линии – то считалось если и не уродством, то большим изъяном для юной особы. Впрочем, скромное происхождение девушку прощало.
Цирилла жалела о том, что ей в услужение не пригнали одну из человеческих пленниц, выкраденных из ее мира. Неужели, такой ценный товар, что не нашлось свободной девчонки? Она знала, таких тут много, не счесть, не обвести взглядом каждую похищенную душу. Дикий Гон призвал многих рабов, а руководил им неизменный красный король, собственноручно выхватывающий все новых и новых жертв, уводя их в чуждый мир страха и подчинения. Вот и ее нашли, чтобы оставить здесь навсегда.
Девушка почувствовала, как шершавое розовое полотенце обтирает ее руки и недовольно шикнула, покосившись на спешащую служанку. Касание это вывело ее из стройного потока скорбных мыслей, а боль, вызванная им, заставила скривить губы в желании сдержать гневное слово внутри.
– Руки болят, – пожаловалась ведьмачка вполголоса.
– Простите, – без особого сожаления ответила ей девушка.
– Просто будь осторожнее в следующий раз.
Ванные процедуры дались пленнице с большим трудом. Тело слабо отзывалось на команды, и каждый раз отдавало болью разной степени тяжести. Приставленная к Цири эльфийка отвела ее в ванную комнату, посадила в кадку, полную горячей воды, и долгое время терла бледную девичью кожу. С упоением садиста она наблюдала за тем, как Цирилла краснеет, терпит жгучую боль и молчит, и только после проделанного признала свою подопечную достаточно чистой для ее будущего короля.
Процедуры эти выполнялись с его распоряжения, о чем ведьмачке и было сообщено. Эльф желал видеть свою пленницу, великодушно отвести ее на долгую вечернюю прогулку, и Цири вынуждена была поддаться и подготовиться. Пусть и не без возмущения, а ей пришлось. Больше шанса выйти и ощутить в волосах свежий ветер девчонке могло бы и не предвидеться.
– Это – издевательство, – пожаловалась вздорная ведьмачка, только увидев изумрудно-зеленое платье, приготовленное для нее.
– Но оно вам подойдет, – бесцветно заметила эльфийка. – Подчеркнет глаза,. Единственную правильную черту лица, – добавила служка тихо, бубня себе под нос. – К тому же, это распоряжение…
– Без корсета, – перебила ее девчонка, не желая слушать. – Ребра болят, – добавила она, заглянув в растерянные глаза служанки. – Эредин явно не хочет, чтобы я валялась тут дольше положенного.
– Как пожелаете, – шикнула эльфийка, расшнуровывая ленты.
Пальцы служанки скользили быстро, но совсем не так ловко. Она спешила потому, что король ее не желал долго ждать, он требовал подготовить пленницу к полудню. Тело Цириллы оказалось слишком грязным, чтобы справиться с ним быстрее, и сейчас на сборы у девушек оставалось меньше часа. Мешкаться сильнее – значило для обеих злить демона, испытывать удачу. Слишком опасная затея, а особенно, если знать, что он сделал с той, кто не так давно пытался ему дерзить.
Зеленое платье, пусть даже и без золоченого корсета, сдавливало ведьмачке грудь. Высокий вырез представлял ее сухую фигурку в более выгодном свете, добавлял иллюзию женственности линий, длинная юбка скрывала не менее длинные ноги, а сочный изумрудный цвет, действительно, удивительно хорошо подходил к глазам. Пленница походила на гостью.