– Эредин снова не дал распоряжение накормить тебя? – спросил эльф, желая скорее сменить тему разговора. – И я, и лекари говорили ему об этом.
– Он куда-то очень спешил, – произнесла девушка тихо. – Ушел уже уставшим.
– Значит, скоро вернется, и нам нужно как можем скорее разойтись по своим углам.
Ведьмачка осторожно кивнула, закусывая губу в гнетущим ее молчании. Она понимала, что больше тянуть нельзя. Знающий поднялся с места, грустно оглядел спальню, чувствуя, что не желает уходить на этой ноте. Чувства, испытываемые им к пленнице короля, нельзя было описать одним единственным словом, но поступки, свершаемые им ради нее – давали весьма краткий ответ. Ответ, который мог не устроить всех троих участников действа.
– Я еще не решила, хочу ли я уходить, Аваллак’х.
Ее слова прозвучали еще тише, чем было нужно, но Знающий смог различить их в густеющей тишине чужих покоев. Он оглянулся через плечо, посмотрел на Цири не то с интересом, не то с жалостью, а после сделал еще один шаг в ее сторону. Ведьмачка поднялась, встретив его взгляд без послабления. Ее ладони, стиснутые на животе замком, выдавали волнение.
– Что ты сказала? – спросил ее Знающий.
Голос его не дрожал, но выдавал волнение, охватившее эльфа, едва последнее слово сорвалось с розовых губ пленницы. Глаза Цириллы распахнулись шире, понимание укусило ее за шею, заставляя неприятно поежиться. Он не знал, он ничего не знает о плане Йеннифер, ничего не слышал ни о побеге, ни о том, когда тому суждено произойти. Ласточка закусила губу, ладонью проводя по загоревшимся румянцем щекам. По одной, по второй, словно желая унять жар.
– Ничего, – бегло ответила девушка. – Да, я немного проголодалась.
– Нет, Зираэль, повтори, – произнес эльф снова, положив на небольшой столик предложенную ей ранее жидкость в остром флаконе.
– Я же сказала: ничего.
Но эльф не мог ослышаться. Он уже разжал губы, собираясь повторить свою просьбу, но вместо этого сложил их плотнее, сжал до белой нити. Дверь за его спиной заскрипела, ключ угодил в замок, поворачиваясь в нем несколько раз, и Знающий закатил глаза, понимая, что случится секундою позже. Разговор затянулся, эльф и ведьмачка допустили фатальную ошибку: забыли о времени, позволяя своим беседам течь бездумно, долго и серо.
И теперь их поймали с поличным, время кончилось, кончился и разговор. Сначала в проеме мелькнуло не лицо, не чужая конечность, нет… Ярко-розовый подол новенького платья вынырнул из-за порога. Эльфка с длинными каштановыми волосами лениво вошла в покои, на ее красивом лице держалась улыбка, улыбка нехорошая и самодовольная. Офелин осторожно кивнула Знающему, издевательски поклонившись и Зираэль. Произошедшее ее только забавляло.
– Я знала, что найду тебя здесь, – произнесла девушка, изображая обиду.
– А я все же надеялся, что ты ошиблась, – подал голос хорошо знакомый всем присутствующим хозяин комнаты. – Оставьте нас. И быстрее, – обратился он к «сладкой» парочке, и обоим пришлось подсиниться. – Нас ждет неприятная беседа.
Ждет, но не в присутствии двух пар любопытных острых ушей. Это только между ними. Между королем и ведьмачкой, застигнутой врасплох.
========== 21. Не вставай, Ласточка ==========
Цири специально не смотрела в сторону двери: знала, что будет. Наглая эльфка одарит ее ехидно-довольным взглядом, словно поддразнивая, а Аваллак’х опустит глаза в пол, делая вид, что ничего не случилось. Как трус, беглец, оставляющий ее здесь на растерзание… Впрочем, может ли Знающий поступить иначе? Перечить своему королю, высказывать ему что-то, уповать на богов или молить о пощаде смертных. К чему ей этот спектакль? Сейчас Ласточка боялась и без него.
Когда старые петли скрипнули, и гости ушли, зловещая тишина нависла над ведьмачкой. Она пробиралась в самые дальние уголки ее тела, прокусывала плоть, доставая до кости молочно-белыми зубами. Король молча смотрел за тем, как грудь ее вздымается все чаще и чаще, как светло-зеленые глаза девушки наполняются страхом до самых краев, как девушка ищет выход хотя бы взглядом. Он скучал по этому ощущению – ощущению власти над ней.
– Не сомневаюсь, – сказал он, едва ведьмачка успела открыть рот. – Ты найдешь этому самое невинное объяснение.
– Ты гулял с ней? – спросила Цири, словно игнорируя его речи.
Ее вопрос застал короля врасплох. Разве это не очевидно? Она находится при его дворе, принадлежит, служит своему правителю, и тот пользуется привилегией – гуляет с ней, разумеется. Но ведь совершенно невинно, о чем, впрочем, Зираэль он не расскажет. Эредин изогнул бровь, бросив на Ласточку пристальный взгляд. К чему это? Неужели пленница ревнует своего мучителя к другой птичке? Нет, то совершенно невозможно, пусть и желаемо.
– Зираэль, отчитываться тебе о своих действиях я буду разве что в другой, менее удачной жизни, – заметил тот холодно, чувствуя, что ее наивность все же тешит его эго.
– Просто спросила, – вздохнув, ответила Цири.
Оценил ли он ее интерес? О, безусловно. Ведьмачка закусила губу, глядя на собственные ноги. Куда угодно, лишь бы не на него… Девушка тяжело вздохнула, понимая, что получить наказание сейчас, в ее состоянии – может дорого обойтись ей. Король и сам знал это, Цирилла видела, понимала по его недовольному взгляду. О, как бы он хотел устроить ей суровую выволочку, да только не может.
Впрочем, радоваться ей все равно было нечему, Ласточка понимала, что в сознании жестокосердного короля Дикой Охоты понятие «слишком сурово» может иметь весьма расплывчатые контуры, и нечто ужасное тот может принять за обычное наказание. Девушка не позволяла страху отразиться в ее глазах, но поза лани, готовой в любую секунду отпрыгнуть от водоема, выдавала ее с головой.
– Подойди ко мне, – холодно произнес король, протягивая вперед руку.
Ей не хотелось. В фигуре, оставшейся рядом с дверью, девушка видела вскипающий гнев, видела угрозу, видела уязвленное самолюбие. Ведьмачка набрала воздуха в грудь. Нет, сейчас она не может его не послушать. На ватных ногах, все также, не поднимая взгляда, Цирилла шла вперед. К нему, через целую комнату, через целую вечность долгих тяжелых шагов, она приближалась к неминуемому наказанию, к каре, заслуженной виной одиночества.
Когда расстояния между ними осталось с вытянутую руку эльфийского короля, девушка остановилась. Она закусила губу, чувствуя легкую боль, отрезвляющую мутное сознание. Здесь, так близко к нему, можно было слышать, как тяжело Эредин дышит, как под кожей бьется его холодное сердце, как гневно оно гоняет по телу кровь.
Когда девушка раскрыла губы, снова желая оправдаться, мужчина неторопливо сделал шаг вперед. Неожиданный и резкий, заставивший ведьмачку испуганно дернуться от его движения. Она не успела податься назад, король поймал ее, проложив свою жадную руку на ее талию, удерживая пленницу на месте. Его горячее дыхание касалось уха, Эредин же медлил, наслаждаясь ее смятением.
– Что он делал в нашей спальне. Зираэль?
– Нашей? – неожиданно тонким голосом переспросила она.
– В ней мы спим вдвоем, разве нет? – спросил он, поднимая руку.
Пальцы короля мягко взяли прядь ее волос, Эредин убрал ее девушке за ухо, заставляя Цириллу нервно поежиться. Неужели, дело только в этом? Пленница вновь закусила губу, понимая, что любой ее ответ может вызвать гнев у эльфа. Да, сейчас он выглядел так, будто злиться не собирается, но Цири понимала, что король контролирует свое тело так, как она никогда не научится. Внутри него может разворачиваться гроза, буря, стихия может нести с собой смерть… А она и не заметит, пока не станет поздно.
– Верно, – шепнула она слишком тихо, чтобы быть услышанной.
– Так отвечай мне, Цири, – сказал тот с нажимом.