Вернее. Нет, король не хотел, чтобы это случилось уже сейчас, ведь тогда он мог бы лишиться таких вечеров в будущем на долгое-долгое время. О, Знающий выдумает причину отсрочки. Скажет, что беременность – сложна, что та требует покоя, и гордую Ласточку следует оставить одну, а после ей нужно будет оклематься, прийти в себя… Нет. Эредин стиснул зубы, и пальцы его вмиг стали жестче, прошлись по ее лопаткам. Цири дернулась под его рукой, кожу сдавило болью, и эльф отпустил ее, не решаясь оставить на молочно-белом теле очередной след.
– Раз уж мое общество тебе так… Я уйду, Зираэль, – произнес мужчина, поднимаясь с постели. – Из уважения к твоей… Жертве. Не больше. Цени это, Ласточка, в следующий раз останусь.
И как тут не оценить? Подобного уважения ей еще не выказывали, девушка грустно улыбнулась, позволяя слезам коснуться ее щек. Король вышел, и Цири услышала, как в замке поворачивается ключ. Взмокшее тело мерзло быстрее, и через минуту девушку начал бить озноб. Кости ломило слабостью, болью и усталостью, пальцы не гнулись, застыли в сложенных кулачках, и костяшки их не могли окончательно налиться кровью. И только через несколько минут, заставив себя привстать на локтях, девушка разглядела голову зверя, убитого ради ковра.
Единорог. Белый и юный.
========== 5. Инъекция первая ==========
В оставленное открытым окно всю ночь проникал холодный уличный воздух, несший с собой отголоски эльфийского веселья. Народ приветствовал своего нового короля, восхвалял его, чествовал, но без повода. Цири терпела неподвижно. Подняться с кровати она не то, чтобы не смогла, но не пожелала. Обессиленная Цирилла не видела смысла убирать с пола сброшенное вечером платье, расчесывать спутанные волосы или смывать слезы перед сном. Она больше не обязана быть хорошенькой и послушной, Эредин ушел. И не было ясно, когда он вернется.
Король не докладывался ни ей, ни своим приближенным, и мог быть где угодно, и когда угодно вернуться обратно. Цири долго не спала, думая об этом, ожидая и страшась, но позже все же заснула, поддавшись порыву. Плечи не выдержали гнета усталости, глаза закрылись сами собой, не слушая протеста, не ведая страха перед живительной темнотой. Ведьмачка спала крепко, и снился ей чернокрылый ворон, вьющий гнездо на крыше старой башни. Ворон говорил с ней, с ласточкой, ворон давал советы, которых Зираэль не запомнила…
Разбудил ее только стук в дверь. Он был скорее формальным, потому что ответа от девушки не ждали. Та едва успела открыть глаза, как алую дверь уже распахнули, в комнату шагнуло Его Величество в скромном домашнем одеянии из блестящего черного шелка. За ним в спальню тут же забежали служки, опускающие глаза к полу. Человеческие женщины с тряпочками и мешками в руках шли первыми, после же двигались женщины, несшие в руках золоченые подносы с яствами.
– Там, – произнес эльф, указывая на осколки разбитого им бокала. – Уберите этот, и принесите новый к вечеру.
– Да, господин, – послушно засеменили женщины.
Цири подпрыгнула от неожиданности и поспешила прикрыть оголенное тело сбитой простыней. Она сдернула ее, забавно кувырнулась на высокой кровати и замерла, краснея перед толпой незнакомок. То было совершенно лишним, никто даже не смотрел в ее сторону, никого не интересовала королевская забава и степень ее порока.
Эредин занимался раздачей приказов, девушки и женщины прибирались, опустив головы и глаза, и неловкости в воздухе не оставалось. Цирилла поджала губы, не то от досады, не то от удивления. Платье ее лежало слишком далеко, ведьмачка не могла до него дотянуться, а оборачиваться покрывалом и в таком виде вышагивать меж слуг – было бы слишком вульгарно.
Две особенно коренастые женщины перетащили небольшой столик к креслу, рядом поставили еще одно – гораздо ниже и меньше. Гостья заметила, что столик этот стоял здесь еще при прошлом короле: стеклянная поверхность столешницы держалась на четырех золотых ножках-змеях, сплетенных меж собой хвостами. «Оставил, чтобы не забыть Ауберона?» – подумалось Ласточке.
Эредин смотрел в сторону своей гостьи, молча оценивая ее заспанный вид. Цири знала об этом, она не поворачивала головы, не желая встречаться с мужчиной взглядами. Ведьмачка все равно догадывалась, что все, что ждет ее в той стороне – надменная улыбка победителя.
На столик водрузили принесенные с кухни подносы, разложили приборы и бокалы для вина и воды. Голодная еще со вчерашнего вечера Цири разглядела на столе тарелку с выложенным на ней сыром разных сортов: от мягкой домашней брынзы до знаменитого Махакамского острого Артура, несколько пиал с орешками, медом и оливками, пресные лепешки и джем из абрикосов, ягод и яблок, творожную пасту, свежие фрукты и вяленое мясо, нарезанное тонкими ломтиками и выложенное аккуратным рядком. До этого момента Цирилле казалось, что голода она больше не испытывает, но вид еды, ее терпкий запах, предвкушение – все сыграло с ней злую шутку.
– Все человеческие самки, завидев пищу, выглядят как ты сейчас, Ласточка? Так… По-собачьи голодно, словно вот-вот высунешь язычок, истекающий слюной. Кто знает, может, мне стоит посадить тебя на цепь.
– Верно, давай цепь. В конуре же уже запер.
– Остра на язык, – шепнул эльф себе под нос. – Это нужно исправлять, Зираэль.
Девушки успели ретироваться, оставив Цириллу, величественного короля и его не менее величественный портрет править в пустой комнате. Ведьмачка не двигалась, она словно ждала команды или разрешения, а Эредин явно спешил. Он подошел к постели, остановился в другой стороне от девушки и молча ждал, пока она соизволит повернуться или самостоятельно подняться с места.
– Могу я пригласить тебя, Ласточка, позавтракать в моей компании? – спросил мужчина, заставив голос свой звучать серьезно.
– А если я откажусь? – спросила девушка, кинув на эльфа весьма оскорбленный взгляд.
– Я буду опечален, – сознался Эредин. – И вынужден выгнать тебя за двери голой, чтобы ты могла так дойти до кухни и раздобыть завтрак в таком желанном одиночестве.
В ответ девушка недовольно хмыкнула. В покрывало все же пришлось замотаться, подняться с места и гордо, так гордо, как позволяли подкашивающиеся ноги и ноющие болью ребра походкой – пройти к накрытому столу. Не будь здесь эльфа, не будь его надменного взгляда, ждущего оплошности, Цири накинулась бы на еду, точно дикий зверь. О, она могла бы хватать яства руками, запихивать их в рот, заставляя себя глотать, даже не пережевывая, но пришлось сдержаться. Голод грыз ее изнутри, но желание казаться королю несломленной и гордой – терзало плоть больнее. Сдержаться. Сдержаться, опуститься в маленькое кресло и осторожно взять в руки одну из лепешек, чтобы намазать ее джемом, а после попробовать.
– Тебе нравится эльфийская кухня, Ласточка? – вдруг спросил король, присаживаясь рядом. – У нас нет ни чеснока, ни укропа, уж прости, пряные запахи лишь портят вкус…
– Дома кормили лучше, – ответила девушка, толком не зная, что именно она назвала домом.
– Огромные куски жирного мяса в жидких похлебках, избыток соли, горькая медовуха и острота во всем… Кому лучше?
– Таким, как я. Гурманам.
Завтрак оказался весьма сытным. Цири попробовала все, что смогла. И оливки разной степени зрелости и замаринованности, и каждый сорт сыра, окуная некоторые кусочки в мед, другие – заедая орешками, и странные незнакомые девушке фрукты, сладко вяжущие во рту, и мясо, даже не спросив, кому оно принадлежало. Король предложил гостье вина, но та отказалась, предпочитая воду. Ведьмачка желала оставаться в трезвом уме, она не готова была пребывать во хмелю от горя.
– Сегодня, к сожалению, не смогу скрасить твой день, Зираэль.
– Действительно, досадно, – фыркнула девушка.
– Отправляюсь на охоту, – проигнорировав ее саркастический ответ, говорил мужчина. – На целый день, и вернусь либо вечером, либо завтра на рассвете. С первыми лучами, как в детских сказках… Тебе читали сказки?
– Охоту? – спросила девушка, чуть отсев от стола. – Разве Гон уже…
– Это обычная охота, Зираэль, – со смехом прервал ее король. – В нашем мире. На единорогов, не на людей в чужом.