После затхлой сырости подземного хода ощутить на лице солнечные лучи было неожиданно приятно. Говорят, что мертвые ничего не чувствуют. Если бы. Мертвые чувствуют все острее и сильнее, чем живые.
Осеннее солнце слабо пригревало остывшую после лета землю, влажную и рыхлую после дождя. В воздухе явственно ощущался запах грибов, мокрой коры и гнили.
Архитектор раздул ноздри, вдыхая аромат леса, и неохотно поднялся, с сожалением расправляя помятую шляпу и водружая ее на голову.
Лес нехотя, но расступался, стоило Архитектору только попросить. Идти в низину было славно, хотя деревья и норовили цапнуть за лицо. Лес не терпит вторжения в свои владения. Скверный характер у хозяина — скверный характер у пса.
— Игги, ты здесь? Тебе должно быть стыдно. Почему не встречаешь?
— Мы не обязаны, — Игги возникла на ветке дерева, скрестив босые зеленые ноги. Ее красные волосы, похожие на лианы, доставали почти до земли.
— А в письме было сказано, что проводить меня до города, — засмеялся Архитектор.
— Мы ненавидим город! — зашипела она, спрыгивая в ручей. — Там полно людей, дыма, яда! Придем мы только на собрание.
— Мне не важно твое мнение, — усмехнулся Архитектор уголками жесткого рта. — Ты должна мне за изгнание призрака, помнишь?
— Ты нам не дашь забыть, — проворчала Игги, делая несколько кругов вокруг дерева, и выглянула из-за ветки. Ее рваное одеяние из листьев и волосы трепетали на ветру и цеплялись за нежную лесную поросль.
— Тогда я сам попрошу лес меня вывести, — пригрозил Архитектор.
— Ты не посмеешь!
— Уже посмел, — ножом с черной ручкой отрезал прядь ее красных лианочных волос, стелящихся по земле. Игги заорала от ярости, подпрыгнула с места и оказалась на дереве. Прядь волос стала извиваться в руке Архитектора, но он сумел ее удержать и завязать на запястье. — Считай, что ты со мной расплатилась.
— Наглец, предатель, грязный ублюдок!.. — Игги то и дело переходила с человеческих ругательств на древесные.
Новоприобретенный браслет тянул его к опушке леса, а Игги сопровождала его поверху, осыпая проклятьями, а иногда шишками и ветками.
На опушке она вынуждена была отстать, но он, шагая по пыльной дороге, еще долго слышал ее завывания. Эти звуки веселили до тех пор, пока он не приблизился к шоссе. Остановившись, он удивленно присвистнул. Город сильно изменился с тех пор, как Архитектор был здесь последний раз. Северным боком он перевалился через реку, а западным прорезал цель холмов новыми дорогами и почти подпирал Змееву гору.
Шоссе Архитектор не понравился. Асфальтовая масса возмущенно загудела, едва он ступил на нее. Архитектор несколько раз подпрыгнул на месте, призывая ее к порядку, и из-за этого чуть не угодил под машину.
Спрыгнув в придорожные кусты, он вскоре вышел к автобусной остановке. Осеннее небо затянуло тучами, поэтому отсутствие людей Архитектора не удивило. Отчаянно дребезжащий автобус с бардовыми шторками на окнах не заставил себя долго ждать. Из него выскочила молодая женщина, вытащила огромный чемодан и подала руку старушке. Старушка повертела головой и медленно сошла на землю, не обратив на предложенную руку внимания. Мадам Игрейна с Архитектором всегда друг друга недолюбливали, а в этот день особенно. Архитектор присмотрелся женщине ее сопровождавшей: мертвая достаточное количество времени, чтобы прохожие морщили носы, безучастно волокла чемодан по бездорожью. Старушка бодро ступала по шоссе: оно ее просто не принимало за живое существо, способное причинить городу вред.
Архитектор укорил шаг и возник перед мадам Игрейной, вежливо снимая шляпу.
— Это ты, Мордред? — удивилась дама.
Архитектор улыбнулся ртом, полным острых зубов, слыша давно забытое имя.
— Что вы здесь делаете, мадам?
Старуха усмехнулась, и ее взгляд непроизвольно скользнул по его запястью, на котором все еще слабо шевелился локон Игги.
— То же, что и ты, мой мальчик.
Мертвая женщина молча тащила чемодан. Пройдет совсем немного времени, прежде чем у нее начнут отваливаться куски плоти и мадам Некромант придется искать себе новую прислужницу.
— Значит, вы тоже получили приглашение.
— Да, — она просто пожала плечами. — Когда живешь так долго, любое происшествие становится развлечением.
— Вы знаете, кто еще придет?
— Ведьма точно будет. Владычица занята осенним половодьем. Игги ты уже встретил. Она невыносима, правда?
— Не хуже остальных, — он широко улыбнулся. — А малышка Гвен?
— Не знаю. Но это и подкупает, верно?
— Вы правы. — Архитектор принюхался и решил, что на сегодня общения с мадам хватит. Она уже и так потихоньку выдернула из его плаща несколько ниток для своей сети. — Позвольте откланяться, мадам.
— Торопыжка. Ах, молодежь, — засмеялась Некромант.
Архитектор скользнул в придорожную траву и, ловко огибая расставленные городом ловушки, прямиком направился на запах. К кладбищу, конечно.
Кладбище было небольшим и аккуратным, словно вырезанное из западного журнала: никаких пошлых русских оградок и памятников с ангелами. Хотя, нет. Был один плачущий ангел, от горя закрывший лицо. У его подножия и сидела девушка в белом длинном платье вертела в руке руку. Выкопанную из могилы с ангелом. Примерив себе пару раз, она с трудом достала из сумочки толстую иглу с мотком лески и принялась пришивать к плечу. С шитьем она разобралась споро, даже ловко. Рука получилась чуть длинновата, но девушку это не смущало — она с интересом сжимала и разжимала новые пальцы.
— Здравствуй.
Она подняла голову и взглянула на него сквозь спутанные патлы. Смерть не красит, а она и при жизни не была красавицей: острые черты лица, длинный нос с горбинкой, широко расставленные глаза, тонкие губы.
— Кто тебя так? — Архитектор кивнул на руку.