Немцы были встречены шквальным пулемётным и ружейным огнём. Пули сбивали с ног наступающих. Первая цепь была буквально скошена пулемётными очередями. Поднявшиеся за ней следом вторая и третья волны атакующих подошли уже ближе к русским окопам, но и их изрешетило пулемётным огнём. Но за третьей волной пошла в атаку и третья, и четвёртая, и пятая, и десятая, и двадцатая… Как из-под земли вырастали всё новые и новые немецкие цепи, которые неустрашимо шли прямо на пулемёты. В решающий момент боя русская артиллерия открыла шрапнельный огонь по наступавшим. И тут они, не выдержав, дрогнули и начали отходить назад. Но не все – некоторые сильно поредевшие немецкие цепи продолжали упорно идти вперёд.
Тогда командир юрьевцев приказал трубачам трубить сигнал к атаке. Капитан Бородкин и подпоручик Панов первыми встали во весь рост и бросились вперёд, подавая пример другим. Солдаты Юрьевского полка перевалили через бруствер[66] (где он ещё не был снесён осколками) и бросились в атаку. Прямо перед линией окопов схватились врукопашную с ожесточённым, остервеневшим врагом. Дрались всем, что попадало под руку: штыками, ремнями, прикладами, снарядными ящиками. Изуродованные яростью лица мелькали, изрыгая несвязные звуки, сплетались в змеиные клубки чёрные и серые шинели, яростно гудел и звенел металл, сталкиваясь со встречным металлом. В это мгновение боя солдаты не помнили себя и не думали ни о чём. Единственный инстинкт, живший в них в эту минуту, подсказывал: «Если не убьёшь ты – убьют тебя». Сотни и сотни жизней оборвались в эти мгновения. Офицеры Бородкин и Панов тоже погибли. И всё же первая атака немцев была отбита.
Но германская артиллерия не дала перевести дух и опять обрушила огненный шквал на русские позиции. К часу дня обстрел прекратился, и наступило затишье. А в два часа дня неприятель опять пошёл в атаку. Немцы ударили в самый центр. Здесь русские и немецкие окопы разделяло не более двухсот шагов, и часть атакующих, несмотря на убийственный огонь, преодолела это расстояние и добежала до русских окопов. Произошла рукопашная схватка. Немцы были переколоты штыками, кроме примерно сорока человек, сдавшихся в плен. Атака захлебнулась.
Казалось бы, самое трудное уже позади – теперь самое время перевязать раненых товарищей и свернуть папироску. Но не тут то было. Оказалось, что все прежние атаки были лишь прелюдией основных событий. Около трёх часов дня наступило время массированной атаки. Немцы пошли в решающее наступление густыми цепями на позиции Юрьевского полка и на прикрывавшие его с флангов Лифляндский и Олонецкий полки. Кровопролитие возобновилось с удвоенной силой.
Шквальный огонь, открытый солдатами Юрьевского полка, остановил немцев и заставил их залечь. Но немцы проявили упорство: они собрали значительные силы напротив окопов 7-й роты полка, до которых было ближе всего, и бросились в атаку. Юрьевцы опять открыли огонь, и в те минуты боя едва ли хоть одна пуля не нашла своей цели. Наступавших было так много, что они, несмотря на жестокий пулемётный и ружейный огонь, всё-таки ворвались в окопы 7-й роты. Рукопашный бой разгорелся с новой силой. Свирепая ярость атаковавших натолкнулась на бешеное сопротивление защитников. В эти решающие минуты боя никто из юрьевцев не дрогнул, но немцы стали одолевать их своей массой. Ещё несколько минут – и всё было бы кончено. Тогда командир Юрьевского полка подполковник Вагель направил на помощь 7-й роте резервный батальон. Свежие роты резерва с ходу забросали немцев, заполнивших окопы, гранатами, а потом бросились в штыки. Немцы, не выдержав, выскочили из окопов и в панике побежали. Юрьевцы перешли в контратаку. Немцы бежали, падали, подымали кверху руки, но всё тщетно. Великодушный наш солдат, рассвирипев, кричал: «Не жалей! Бей их, братцы!» и бешено работал штыком, не разбирая ни лиц, ни званий. После этой контратаки немногим немцам удалось добраться живыми до своих окопов.
С таким же неимоверным усилием удалось отбить атаку и Лифляндскому полку. Там тоже немцы поначалу захватили часть окопов, но затем утратили инициативу и были переколоты перешедшими в контратаку лифляндцами. Вскоре пришла очередь немцев защищать свои окопы от наступающих русских цепей. Не у всех немцев хватало мужества. Некоторые сидели, прижавшись к задней стенке окопа, скованные страхом, беспомощно держали ружья в руках, как палки. Остервенение наших было велико. Пощады не было никому из врагов. Когда среди немцев обнаружилось несколько офицеров с моноклями, которые подняли руки вверх и что-то лопотали по-своему, их тоже не пощадили и подняли на штыки.