Варвара догнала императора, и когда оба мужчины обратили на неё внимание и остановились, смущённо произнесла:
– Ваше величество, позвольте мне от души поблагодарить Вас за эту трапезу. Она навсегда останется в моей памяти, потому что мне никогда раньше не приходилось видеть и, верно, никогда больше не придётся видеть Ваше Императорское Величество так близко…
Царь тоже смутился и не знал, что сказать. Впрочем, он быстро нашёлся:
– Сударыня, вас привело ко мне какое-то дело? Я готов выслушать вас.
Услышав утвердительный ответ, он спросил имя у своей новой поклонницы, любезно показал Варваре дорогу и добавил:
– Пожалуйте ко мне в кабинет, там нам никто не помешает. Мой добрый граф, пожалуйста, оставьте нас на четверть часа.
Они шли длинными ковровыми дорожками по бесконечным коридорам дворца. Царь поинтересовался у Варвары, откуда она прибыла, чем занимается и есть ли у неё отец. Узнав о недавней гибели Николая Николаевича, царь смутился и высказал горячее и искреннее соболезнование.
В коридорах дворца несли службу камер-пажи, высокие красавцы в белых лосинах, лакированных высоких ботфортах и со шпагами на старинных золотых портупеях. Передняя часть их мундира была расшита золотым галуном, а на головах красовались каски с тяжёлыми белыми султанами из конского волоса.
Замерев на приёме «на караул по-ефрейторски», то есть отклонив на вытянутую руку верх винтовки, они вполголоса ответили на приветствие царя.
– Madame,– произнёс государь вполголоса, – pouvez-vous accomplir pour moi, petite demande? S'il vous plaît, présentez-vous à l'une des sentinelles et demandez-lui à l'heure son fusil [45].
Варвара немедленно так и сделала, не забыв улыбнуться часовому своими красивыми влажными губами. Царь в это время стоял сзади на расстоянии нескольких шагов, но внимательно наблюдал за происходящим.
Часовой, рослый и красивый юноша, чуть вздрогнул. Напряжённая работа мысли отразилась на его лбу. Но уже через мгновение он принял правильное решение и отчеканил, глядя прямо в лицо Варваре совершенно стеклянными глазами:
– Никак нет, сударыня! Передать оружие могу только одному человеку на свете – самому Государю императору.
Варвара обернулась к царю. Он стоял весь сияющий. Очевидно, камер-паж доставил ему своим ответом по уставу большое удовольствие.
– Молодец! – сказал царь и потрепал камер-пажа по плечу. – Благодарю за службу.
– Рад стараться, Ваше императорское величество! – равнодушно отчеканил камер-паж и снова замер, как истукан.
– Вы только что доставили мне большое удовольствие, – произнёс, улыбаясь, Государь и пропустил Варвару вперёд себя в свой кабинет. – Теперь и я с радостью постараюсь выполнить вашу просьбу, если только это в моих силах.
Просторный кабинет с двухсаженными потолками был отделан морёным дубом и выполнен полностью в английском вкусе, с картинами, изображающими английские регулярные парки, дворцы и конных охотников в красных ливреях, с собаками. Одна из стен была отдана целиком под книжный шкаф. Около него стоял круглый журнальный столик на низких ножках и два кресла. У другой стены стоял огромный старинный глобус. Рядом располагался внушительных размеров письменный стол. На столе не было ничего лишнего: лишь аккуратно разложенные перья, чернильницы и красивая кожаная папка, тиснённая золотом, с золотыми буквами «На подпись». Государь прошёл мимо стола, подошёл к глобусу и нажал на потайной рычажок, после чего приоткрыл крышку. Земной шар легко разломился на две половинки. Внутри шара оказались всего лишь стройные ряды бутылок и сверкающих хрустальных рюмок и бокалов разных калибров.
– Вы позволите мне угостить вас? – весело спросил царь. Ему было интересно, какое впечатление произвёл глобус на его гостью.
Варвара, чтобы доставить царю удовольствие, изобразила на лице крайнее изумление, потрогала глобус руками, однако сказала, что не пьёт алкогольных напитков (это была правда).
– Тогда я с вашего позволения налью себе бокал Шато-Брион, – произнёс государь. – Итак, Варвара Николаевна, чем я могу быть вам полезен?
– Ваше Величество, – начала Варвара, собравшись с мыслями, – война, которую мы переживаем, ужасна. Она кровава и беспощадна. Её цена для нашего народа высока. Я думаю, что Ваше Величество согласится с этим. Однако эта война за правое дело, поэтому народ терпеливо несёт её на своих плечах и не ропщет. Но можем ли мы быть вполне уверены, что победа в этой войне принесёт нам те результаты, на которые рассчитывает Ваше величество? Другими словами, не напрасна ли та русская кровь, которая рекой льётся на фронтах? Эта мысль, признаться, не даёт мне покоя.